Джон Фаулз

Выбрала случайно – и будто выиграла в лотерею, почти как главный герой! Книга – находка, со знакомым сюжетом, но очень интересно реализованным.

Сюжет мне напомнил Мизери, во всяком случае такой же психически не здоровый человек в сюжете и насильно удерживаемая жертва. Поэтому и показалось, что сюжет знаком. Но должна отметить, что это не одно и тоже.
Главный герой – Фредерик Клегг, человек с больной психикой. Это, на мой взгляд, настоящий бич человечества, еще один. До поры до времени он мог сойти за вполне нормального паренька, просто несколько одинокого: отец его погиб, мать сбежала, он воспитывался тетушкой. Друзей нет, амбиций тоже. Коллекционируя бабочек, он замкнут в себе, ничем особо не интересуется, да и уровень знаний слабоват, мыслительный процесс прямолинеен и банален. Но случилось желаемое многими – он выиграл на скачках кругленькую сумму денег, которая позволила ему уволиться с работы и оказаться одиноким дурачком в этом мире, не занятым ничем.

Эта ситуация сподвигла его реализовать свои дикие фантазии – впечатлить девушку-соседку, которой он восхищался давно. Его дикий мозг придумал шаг за шагом ужасный план: заставить ее быть с ним. Он не понимает, что чувствует другой человек, ведь он то любит, он не понимает, что силой нельзя добиться любви. В его голове это просто не укладывается, больной мозг не способен понять другого человека.
Беззаботная жизнь – это зло, особенно в больных руках. Человеку необходимо быть занятым полезным делом – иначе случится трагедия.

Сюжет вызывает мерзкие чувства и страх, ведь, к сожалению, психически больных людей в обществе очень много. И кто знает, что у них в голове.

Мне очень понравилась подача текста: часть представлена как повествование от Фредерика, другая часть – от жертвы. Передано все: мысли, чувства, переживания, фразы. Например, Клегг постоянно использует в речи простецкие фразочки и часто повторяет «ничего такого», «и всякое такое». Как будто ты в голове героя находишься и мысли его читаешь. Такой подход интересный и увеличивает эффект от прочитанного.

#библиополия (животное на обложке, 300, оранжевый)

Я понимаю, почему у этой книги такие низкие оценки. От автора «Волхва» и «Коллекционера» ожидаешь, наверное, немножко другого. Поэтому сама по себе «Куколка» может показаться чем-то странным и маловпечатляющим. Но если воспринимать этот роман в контексте всего творчества Джона Фаулза, то отношение к нему меняется.

На мой скромный взгляд, «Куколка» просто прекрасна. Чувствуется, что создавал ее зрелый уже автор, который может себе позволить работать с материалом, который по-настоящему интересен ему самому. Который вправе писать себе в удовольствие и где-то пошалить, не особо считаясь с читательскими вкусами. Несмотря на то, что роман не совсем обычен по форме, Фаулз-писатель ощущается в нем, пожалуй, как нигде. В этой причудливой фантазии отражается весь писательский опыт автора, все его излюбленные темы и приемы.

В «Куколке» Фаулз вновь демонстрирует особую литературную чувствительность, которая позволяет ему точно воспроизводить историческую атмосферу через язык персонажей, их мысли, идеологию и обычаи описываемой эпохи. Но не только. В художественное повествование вплетены страницы хроники лондонского ежемесячника «Джентльменз мэгэзин», и за этими малоэмоциональными сообщениями жизнь англичан первой половины XVIII века раскрывается во всем своем будничном ужасе и красе.

В основу сюжета положена запутанная история некоего джентельмена, который в компании спутников отправляется под вымышленным именем в путешествие и таинственно исчезает. Исчезновение господина Бартоломью сопряжено по времени с обнаружением трупа самоубийцы, и расследование этих событий вытаскивает на свет божий серию странных и необъяснимых явлений, толкование которых по итогу оставляет больше вопросов, чем ответов. Великий мистификатор Фаулз в своем романе размывает границы между видимым и реальным, истинным и ложным и, как обычно, предлагает читателю самому выбирать из любых возможных вариантов.

Если не воспринимать этот роман как детектив, то претензий к развязке и роману в целом будет гораздо меньше. Философская и психологическая составляющая «Куколки» на высоте. Более того, у атеиста Фаулза получилось неожиданно религиозное произведение. Хотя, если подумать, никакого противоречия в этом нет. Религия в чистом виде есть не что иное как гуманистическая идея, и эта идея абсолютно органична мировоззрению гуманиста Фаулза.

#прогулкипоистории (апрель)

«Он — точно окаменелость… хотя он еще жив».

Эта повесть многогранного Фаулза на первый взгляд может показаться детективом. Формально все элементы детективного жанра в ней присутствуют - загадочное исчезновение преуспевающего парламентария-консерватора Маркуса Филдинга и последующее за ним расследование. Но Фаулз это не Агата Кристи, а «Энигма» детективом все же только прикидывается. Смысл ее вовсе не в том, чтобы продемонстрировать эффективную работу серых клеточек условного Пуаро и докопаться до истины. «Энигма» - это, скорее, еще одно приглашение Фаулза к размышлению о жизни, о современном обществе, о цене успешного успеха и достигаторства, о рамках, в которые загоняют себя миллионы людей, идущих на поводу вкладываемых в голову стандартов и идей.

«Когда проходишь обработку мозгов и ленишься думать, то начинаешь заглатывать шкалу ценностей цветных приложений к воскресным газетам, предрассудки твоего начальства, твоей профессии и забываешь, что есть люди с самостоятельным мышлением и независимостью, которые видят все это насквозь и не боятся…»

Тема выбора между внутренней свободой и конформизмом - центральная в творчестве Фаулза, и в этой повести она получила довольно оригинальное развитие. Расследование сержанта Дженнингса, не дающее поначалу никаких зацепок, в конце концов приводит к вполне четкому пониманию, что же произошло и почему. Только тут не будет эффектных разоблачений в духе мисс Марпл. Предполагаемая правда у Фаулза окутана облаком неопределенности. Ей нет доказательств, но не потому, что их невозможно найти. Одно простое действие позволило бы подтвердить или опровергнуть гипотезу Дженнингса, но, похоже, никто просто не хочет этой правды знать, слишком неудобной она может оказаться для группы людей, олицетворением которых был исчезнувший.

Как бы между прочим, в разговорах Дженнингса с окружением Филдинга, Фаулз мастерски рисует портреты людей, для которых главный принцип - «никогда, никогда, никогда не показывать, что ты чувствуешь на самом деле». Small talk «глубиной в полдюйма», набор масок на все случаи жизни - «для встреч с избирателями. Для влиятельных людей, от которых тебе что-то нужно. Для старых приятелей. Для семьи». Настоящего обладателя этих личин не знает никто, даже его близкие.

Такому миру фальшивого успеха писатель противопоставляет людей, имеющих смелость не участвовать в этой гонке за химерой. Причем делает он это в очень изящной манере, удачно вплетая в канву истории, добавляя ей романтическую нотку и связывая воедино все концы.

ПС. Забавно получилось, что в этой повести для иллюстрации одной из мыслей Фаулз упоминал Ивлина Во, которого я собиралась поначалу читать на этот пункт Адвента.

#АК_2024 (английский автор)

Метапроза, наверное, моё любимое направление постмодернизма – меня невообразимо захватывает, как автор внутри романа разворачивает сам процесс его написания и исследование природы литературного текста. Но когда за перо берётся Фаулз и творит эротический метароман, это тройное комбо!

Я и до этого встречала, что авторы представляют своих героев, их поступки, эмоции, реплики, ведут с ними мысленные диалоги, и здесь главным героем романа, помимо автора, является главная героиня его романа, который кроме как бульварным, сложно ещё как-то охарактеризовать. И героиня эта оказывается не кем иным, как Эрато, музой любовной поэзии.

И вот тут начинается самое интересное. Стирается грань между декорациями романа, мыслями и явью. Существует ли Эрато сама по себе и является писателям дарить сюжеты, направлять их текст или, главным образом, вдохновлять [если вы понимаете, о чём я]? Или же это всецело плод воображения автора, который подчиняет себе и то, как она выглядит, и то, что говорит, желает и даже думает? А отступления от сценария? Это тоже прихоть автора, которому не престало общаться с покорной фантазией?

А самое красивое – это танец их противостояния, в котором они по очереди одерживают верх, принижая роль второго, примеряя маску соблазнителя, выплёскивая едкие замечания, проезжаясь о писательстве, как о психическом отклонении, или о критиках, которыми в пору быть, если ничего не читал.

Это было чувственно. И дерзко. И очень интересно в построении и поддержании накала. От меня высший балл.

Всегда Ваш,
Алён
#вордл_эллины

Прочитав третью книгу Фаулза, я так и не смогла понять, нравится мне постмодернизм в литературе или нет. Да, и Волхв, и Коллекционер были насыщены аллюзиями, но в Любовнице французского лейтенанта сносок настолько много, что, начиная читать что-нибудь про Билль о правах, совершенно отвлекаешься от основного сюжета. Я понимаю, что это интеллектуальный роман, в котором Фаулз, как и в предыдущих произведениях, предлагает читателю ответить на гораздо более важные вопросы, чем просто наблюдать за развитием любовного треугольника. И в этот раз вопросы приправлены эмансипацией в викторианском обществе.

Главные герои романов Фаулза, которым обычно принято сочувствовать, не вызывают у меня этого чувства. Что заключенная Миранда в Коллекционере, что Николас Эрфе из Волхва, что Чарльз. Инфантильные мужчины, которым обязательно нужна встряска для того, чтобы понять кто они и чего хотят. Про Миранду я писала в предыдущей рецензии на Коллекционера. Чарльз Смитсон среднего достатка аристократ, уповающий на получение наследства после смерти дядюшки, не знает, чем себя занять. Он учился в Кембридже, хотел принять духовный сан, увлекся палеонтологией и девушкой Эрнестиной. Пока на его пути не повстречалась загадочная Трагедия. Ведь нашего героя не прельщает спокойная и сытая жизнь, ему нужно страдать и через страдания познать-таки себя. «Только потеряв все, ты обретаешь свободу», напишет почти тридцатью годами позже Чак Паланик.

Фаулз предлагает на выбор три концовки: викторианскую, беллетристскую и экзистенциальную и читатель сам волен выбирать, на какой именно концовке остановиться. Элефтерия!