Мариам Петросян цитаты из книг - страница 9

... кто из вас знает, что такое рабство? Вы знаете лишь слово и представляете негра на хлопковых плантациях — дядю Тома или дядю Сэма, а слышали ли вы о тех, с бритыми головами, которых водили за невидимые кольца в носах? Или о ручном, бескрылом ангеле на цепи… Знакомы ли вам лимонные рассветы с ритуальными песнопениями и чудо взорвавшегося Ящика-пророка, замолчавшего навек…

- А как это, когда смотришь чужие сны?
- Как? Печально. Мучительно. Сны никогда не расскажут о чем-то, что по-настоящему интересует. Ни один предмет не есть то, что он есть в чьем-то сне. Все слишком зыбко, превращения слишком быстры, присмотревшись к любому лицу, потеряешь его. Лишь по крохам, по еле заметному сходству, пройдя по знакомым следам через множество снов, можно сложить картину мира.

Жизнь не течет по прямой. Она — как расходящиеся по воде круги. На каждом круге повторяются старые истории, чуть изменившись, но никто этого не замечает. Никто не узнает их. Принято думать, что время, в котором ты, — новенькое, с иголочки, только что вытканное. А в природе всегда повторяется один и тот же узор. Их на самом деле совсем не много, этих узоров.

В душной мягкостенной клетке двое всегда близки и одиноки. Слишком много часов пролетает в близости и одиночестве.

- Кто свободнее: бегущий по саванне слон или тля, сидящая на листе все равно какого растения?
- Дурацкий пример, оба не обладают разумом.

- Если я когда-нибудь отсюда выйду, буду драться за тебя насмерть. Вот увидишь. А ты будешь меня помнить, если я не выйду?
- Клянусь, - сказал Кузнечик, - что всегда буду тебя помнить.

- Ты кто?, - спросил он.
- Узник Могильника, - ответил гость. Вырвал из стены кольцо, к которому был прикован, скинул ржавые цепи и поспешил сюда.

В каждой комнате Дома обитали свои покойники, в каждом шкафу догнивал свой неупоминаемый скелет. Когда привидениям не хватало комнат, они начинали слоняться по коридорам. Против нежеланных гостей на дверях рисовали охранные знаки, а на шеи вешали амулеты.

... Лес даже улыбался ему. Слепой знал это. Улыбки он чувствовал на расстоянии - обжигающие, липкие и острозубые, мягкие и пушистые. Они мучили его своей мимолетностью, недосягаемостью пальцам и ушам. Улыбку нельзя поймать, зажать в ладонях, обследовать миллиметр за миллиметром, запомнить… Они ускользают, их можно только угадывать.

Ты не совсем человек, пока не умеешь улыбаться