Цитаты из книги Охотники и жертвы - страница 2

— На лицах людей появляется такое тупое выражение, когда ты говоришь с ними

Когда я ковыляла через кампус в столовую, сбоку пристроился Дмитрий. Ничего особенно божественного я в нем не заметила — если не считать того, что он божественно хорошо выглядел.

— Не обрезай их, — угрюмо сказал он.
Каким-то чудом я сумела вспомнить, что это такое — разговаривать.
— Тогда никто не увидит моих татуировок.
Он зашагал к двери, с легкой улыбкой на губах.
— Зачесывай их наверх.

— По-твоему, я хорошенькая?
Он рассматривал меня со всей характерной для него серьезностью.
— По-моему, ты прекрасна.
— Прекрасна?
— Ты так прекрасна, что временами это причиняет мне боль.

— А теперь возвращайся в свою комнату… если ты в состоянии добраться туда без того, чтобы наброситься на кого-нибудь еще.
— Это такой тонкий способ назвать меня шлюхой?

Я готова увидеться с ними только в том случае, если в руках у меня будет тупой предмет, которым я врежу им между ног.

— Ага. А ты обманщица. Я хочу посмотреть, как ты проглотишь свою гордость.
— Я уже две недели жую свою гордость, — проворчала я.

- Роза, мы прекрасно понимаем, что ничего такого не было.
Я чуть не задохнулась от смеха.
- Правда? Класс! Рада слышать. Потому что, видишь ли, пока ты этого не сказал, я думала, будто что-то такое было. Слава богу, ты просветил меня! Теперь я точно знаю, что было, а чего не было.

Заставлять пятилетних детей выводить "Василиса Драгомир" и "Розмари Хэзевей" - это было за гранью жестокости, и мы - или, точнее, я - реагировали соответственно. Я бросила в воспитательницу книгой и обозвала ее фашисткой.

Эти королевские особы могут одновременно и льстить, и плести закулисные интриги — и среди них такие типы встречаются на каждом шагу.