Эрих Мария Ремарк рецензии на книги - страница 7

Daylight dies
Blackout the sky
Does anyone care?
Is anybody there?
Take this life
Empty inside
I'm already dead
I'll rise to fall again

I can feel you falling away

— Война загубила нас для всего.

Он прав. Мы уже не молодёжь, в нас нет более желания штурмовать мир и доказывать всем и каждому о том, кто мы есть на самом деле, бросать вызов сегодняшнему дню, дню завтрашнему и так из года в год. Мы всего лишь те, кто бежит от самого себя. От солнечного спокойного утра, когда просыпаешься, а рядом спокойно сопит любимая жена или ластится к боку в поисках просто тепла соседская кошка, пробравшаяся к тебе в комнату через открытое окно, взобравшись по одиноко стоящему многовековому дереву; от горячего парного молока и утренних разговор, в которых сквозит повседневность и мирская бытовая обыденность. Мы бежим от своей жизни. Нам едва исполнилось восемнадцать, мы начинали любить мир, жизнь и других, а нам неожиданно пришлось по ним стрелять.

Первый разорвавшийся снаряд попал мне прямиком в сердце.

Нас было сто пятьдесят человек. Мы стоим в девяти километрах от фронта и нас осталось восемьдесят человек. Взмах ресниц, на которых осталась вода — льёт дождь, дождь, это никак не слёзы — и нас в живых лишь тридцать два.

День и вправду был нынче хороший. Мы живы, почта пришла, почти у каждого из них есть несколько писем и газеты. Пишут жёны, ждущие нашего возвращения домой, пока дети сидят смирно и обнимают их за колени; пишут родители — старые, немощные, больные, но хранящие в закутках, подальше от посторонних глаз пропавшие пирожные и любимое брусничное варенье; они ждут, ждут нашего возвращения домой, ведь «тебе страшно, сынок? Нам рассказал один, из тех, что вернулся, мол, там пускают газ. Неужели ты не хочешь домой?»

«Конечно, хочу, мама». Так им хочется ответить. Так сильно так им всем — любимым, родным — хочется ответить, но ком встаёт поперёк горла. Нам было восемнадцать-девятнадцать лет — ни дать, ни взять сущие мальчишки, что мы знали о войне, о смерти, о безысходности и о страхе? В сущности, ничего. Важнее было знать про Гёте, где находится Франкфурт и как решаются задачки по математике. Никто из нас не задумывался о таком слове как «война».

А сейчас для нас самое главное — двойной паёк курева. А если прилагается ещё и выпивка, то просто пир! Здесь, на войне, без алкоголя сложно. Без него никак и никуда. Он пристаёт к тебе как самый несносный запах, обволакивает как вторая кожа. Иногда в нём можно найти спасение, убежать и забыться, но это так, больше подходящая вещь для новобранцев. Спустя год нахождения в окопах на всё начинаешь смотреть по-другому.

— Смысла нет натягивать штаны…

Есть, пить, одеваться, справлять нужду, ходить со спущенными штанами до щиколоток — все вместе, на глазах друг у друга. Здесь мы нашли то, что ближе семьи, родины, жён и детей. Прочное, практическое чувство единения, которое на фронте переросло в лучшее, что породила война, — в товарищество. Мы есть каждый друг и друга и это успокаивает, мы словно обретаем силу, потому что знаем, каждый из нас готов подставить тебе своё плечо, покуда ты жив и не смертельно ранен. А что дальше — пустота.

Жизнь коротка. Наши товарищи лежат в земле — если там ещё было хоть что-то, что можно было бы предать земле; мы не знаем, сколько мы ещё проживём на этом свете, нас съедает страх. Мы спим и едим, сколько влезет, предаёмся пьянству и курим, чтобы не погрязнуть в скуке. Всё до невозможного просто.

Лужайка за бараками. Чудесно бездумные часы. Над нами — голубое небо. А вокруг раскинувшийся цветущий луг. Мы читаем письма и газета, курим, ветер взлохмачивает пряди волос после того, как мы сняли шапки и положили их подле себя. Ветер играет с нами, играет словами и мыслями. Мы — девятнадцатилетние старики с щуплыми тельцами детей — и мы среди ярко-красных маков. Одни. И сейчас мы чувствуем себя вольготней, чем в каком-либо роскошном белокафельном заведении. Там лишь гигиенично, а у нас здесь — красиво.

Пламенные речи, призывающие с плакатов и трибун на защиту родины, против лазаретов, где умирает по двадцать человек в день, в большинстве своём там одни мальчишки, вчерашние школьники, сошедшие со скамеек и отправленные на фронт. Лозунги, скандирующие, что служение государству — есть наивысшая ценность жизни граждан, против испытанного чувства смертельного страха, когда приходится скрываться от летящих снарядов в чьём-то гробу, сидеть в компании с мертвецом, когда ты сам наполовину мертвец, и ожидать. Чего-то ожидать. И обязательно остерегаться ядовитых газовых паров, что выжигают напрочь лёгкие — кому желанно последние часы своей жизни харкать собственной кровью и умирать, умирать… давиться остатками жизни, ха-ха…

В лице проступили чужие черты. Под кожей более не пульсирует жизнь, её вытеснило на грань тела, изнутри пробивается смерть, глаза уже в её власти. ЧУЖИЕ ЧЕРТЫ.
Это Франц Кеммерих, девятнадцати с половиной лет от роду, он не хочет умирать. Не дайте ему умереть!
Однообразно покачиваются машины, однообразно звучат возгласы, однообразно льёт дождь. Льёт на головы нам, на головы убитых, на тело маленького новобранца с раной, которая слишком велика для его берда, льёт на могилу Кеммериха, льёт в наши сердца.
У нас нет ни плоти, ни мышц, ни чувств, ни эмоций — тонкая оболочка еле сдерживаемого безумия; мы не смотрим друг на друга. Опасаемся чего-то безрассудного. Губы плотно сжаты — ничего, это пройдёт… Пройдёт…
Мы бросаем гранаты не в людей — даже и мыслей подобных у нас нет. Мы видим лишь каски и хладные руки преследующей нас смерти.

«В нас нет больше беспечности, мы до ужаса равнодушны. Мы одиноки, словно дети, и умудрены опытом, словно старики, мы черствы, печальны и ребячливы, — я думаю, мы потеряны».

Небо синее, безоблачное. Ветер дует и приносит с собой запах крови, тяжёлый и отвратительно-сладковатый — мы ощущаем смесь хлороформа и тлена. Нам становится дурно, тошнит. Страшное ощущение чуждости. Я не могу вернуться, я изгой. Волна перемолола. Мир выплюнул. Я солдат, это моя опора, за которую я ещё хоть как-то могу удержаться. Я лишь боль о себе, о матери, обо всём, что так безотрадно и бесконечно.

Что будут делать наши отцы, если мы однажды поднимемся, станем перед ними и потребуем ответа? Чего они ждут от нас, когда наступит время без войны? Наше знание о жизни ограничивается смертью. Что может случиться после? Что станется с нами?

ЧТО ОНИ ОТВЕТЯТ НАМ.

— Мы-де железная молодёжь.
Мы злобно смеёмся, все.
Железная молодёжь! Железная молодёжь. Молодёжь! Нам всем не больше двадцати. Но молоды ли мы? Молодость? Она давно прошла. Мы старики.

Мы не успели пустить корни. Война смыла нас, унесла. Для других, старших, она перерыв, остановка, они могут думать о том, что́ будет после. А вот мы целиком в её власти и не знаем, как всё это кончится.

Тогда было тихо и спокойно и военные сводки были кратки: «На Западном фронте без перемен».

На Западном фронте без перемен — это несколько больше, чем роман, роман антивоенный. Это попытка Эриха Марии Ремарка «рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал её жертвой, даже если спасся от снарядов». Это собрание по памяти, по пережитому некой части боли, тлена и разложения — всех этих ужасов войны. Нет ни малейшего желания говорить о том, что и так понятно, но воистину война — это страх. Книги про войну тяжелы, и мне хочется после прочтения романов Весь невидимый нам свет, Поправка-22 и На Западном фронте без перемен от них уединиться где-нибудь в углу, потому что все эти истории — они отнюдь не вымышлены, такое действительно было и это просто переворачивает сознание вверх тормашками, потому что всё равно остаётся это глупое неверие, принять всё до конца мешает страх. Ох, как же сильно пишет Эрих М. Ремарк простыми, но режущими правду словами — мне кажется уже немного излишним пытаться изобличать все свои эмоции в слова. Книга несомненно трогает.

«…но теперь мы прозрели, вмиг научились видеть. И увидели, что от их мира не осталось ничего. Внезапно мы оказались в страшном одиночестве — и должны были справляться с ним в одиночку».

— Зря ты так надрывался. Он мёртв.

Никто из них не хотел умирать.

P.S. Мне нравится творчество Ремарка, я очень трепетно отношусь к его романам, которые из раза в раз цепляют меня и я просто-напросто не понимаю, как вообще могло так пошло начаться моё знакомство с его творчеством. Это было уже лет пять-шесть назад, я тогда была несведуща в литературе, авторах и прочем, все знания ограничивались кой-какой русской классикой, которую изучают в школе, ну или книгами, прочтёнными из более разнообразного списка чтения книг на лето. Но была у меня в классе одноклассница, которая любила читать, и на переменах было привычном делом застать её за чтением одной-другой книги, поэтому я как-то однажды всё-таки осмелилась и подошла к ней за советом «а что почитать?» Думаю, она хотела лишь пошутить, когда спросила «а не хочу ли я прочитать «Пятьдесят оттенков серого»? Шутки я не поняла… потому что впервые слышала название, но дабы не показать свою неосведомлённость, я с радостью и полнейшим воодушевлением воскликнула «конечно!» Мне просто почему-то представился какой-то старенький английский детективчик, ну кто ж знал, право слово… Никогда не забуду её ошалелых, полнейшего недоумения глаз. Она что-то тогда пролепетала и сказала, что принесёт мне в понедельник «Трёх товарищей» Ремарка, и ещё потом долго добивалась от меня обещания больше никогда не ляпать таких одобрений в сторону предложений насчёт 50ОС в каких бы то ни было проявлениях. После она подарила мне несколько книг Ремарка — огромное ей спасибо; однако ж знакомство было положено отнюдь не самым удачным образом, за что меня периодически съедает стыд…

P.P.S. Дневной свет погибает,
Небо охватывает тьма.
Кому-нибудь не безразлично?
Есть здесь кто-нибудь?
Возьми эту жизнь.
Опустошенный изнутри,
Я уже мертв.
Я восстану, чтобы вновь пасть.
Я чувствую, как ты исчезаешь.
Breaking Benjamin - Give Me A Sign.

#Шармбатон_О (Книга из списка запрещённых книг.)

Как проглотить этот ком в горле, который мешает дышать? Нет, меня не душат слезы, это не та слезливая, грустная история, в которой главный герой погибает и ты плачешь, потому что очень привязался к нему, нет. Это война. С первой до последней строчки ты будешь там, на войне, вместе с Паулем, Альбертом, Катом и другими. Там все умирают, ты принимаешь это как данность, как часть бытия. Но то, что читая художественную книгу понимаешь - так все и было, заставляет сердце сжиматься и затаенный тихий ужас не даёт вздохнуть.
Меня действительно ужасает прочитанное, я не люблю историю, потому что она лишь хронология войн и списки имен зачинщиков этих войн. Я не люблю книги и фильмы о войне, не хочу знать насколько ужасными, жадными и подлыми могут быть люди. Те чудовища, которые устраивают эти войны, которые рассуждают о политике и смотрят на картину масштабно. Совершенно не интересуясь сколькими жизнями оплачен каждый миллиметр на их картах, где они переставляют фигурки условных войск.
Но иногда я натыкаюсь на такую книгу и получаю поддых, мне становится больно, страшно и тошно. Осознавать, что это было и, возможно, будет еще.
Я не могу оценивать эту книгу как обычное художественное произведение, в ней нет ничего художественного. Я не могу рассуждать о сюжете, я пытаюсь понять как мне дальше с ним жить. Эта книга из тех, что взламывают мозг, переворачивают сознание и меняют мироощущение. Я получила разряд, меня вытащили из моего маленького уютного мирка, закинули на фронт, показали его глазами простого солдата, а потом вернули обратно. Поэтому извините, мне нечего больше сказать, мне нужно снова научиться дышать.

#Шармбатон_О

«… кем бы ты ни был – поэтом, полубогом или идиотом, всё равно, - каждые несколько часов ты должен спускаться с неба на землю, чтобы помочиться. От этого не уйти. Ирония природы. Романтическая радуга над рефлексами желез, над пищеварительным урчанием. Органы высшего экстаза заодно организованы для выделения.»

Прочтенная в пятый раз (последний в оригинале) эта книга вдруг выдала мне мысль о двойственности и относительности. Поэтому такая странная цитата из неё сама собой запрыгнула в эпиграф.

По сути в ней описан супергерой своего времени. Хотя, пожалуй, любого времени. Это настоящий мужчина в личном, профессиональном, социальном, моральном и других смыслах. Одновременно с этим ничто человеческое ему не чуждо, даже некоторые излишества. Без которых образ бы получился слащавым и искусственным.

Относительная ценность жизни – центральная тема романа. Раскрытию её способствуют линии криминальных абортов, хирургии, различных, почти будничных смертей и убийств, документов на человека (читай – жизнь).

История любви ещё более неоднозначная. Начатая абсолютно внезапно и мгновенно перерастая в огненную страсть и болезненную привязанность, она не имеет никаких перспектив. Это явно не будущее тихое семейное счастье, не из таких партнеров оно складывается и не в таких условиях. От этого горит ещё ярче и вопреки логике никто не может сказать – лучше бы её не было.

Двойственность выказала и сама Триумфальная арка, как архитектурное сооружение. Тут она мрачна, «возвышается громадиной», то во тьме, то в свете прожекторов. А у меня в памяти она контрастно выделяется ярким сооружением на фоне безоблачного синего неба жаркого июльского дня…

Очередная книга – магический навигатор воплощенных путешествий! А это что-то да значит

#БК_2019 (1. Книга, которую вам подарили. Подарок auf Deutsch от Санты @chiimotosuowa на новый 2019г.)

#книжный_марафон

«Странно, как быстро что-то может рухнуть. В одно мгновение. А кто-то другой даже не успевает дочитать газету»

Знаете, за что я люблю романы Ремарка? В них нет шелухи. Жестко, четко, оголяя нервы и проблемы, без прикрас и недомолвок раскрывается то, что было. Но несмотря на сложность темы и трагедии, романы душевные, живые и оставляют долгое послевкусие.

Страшно остаться без дома и средств к существованию. Страшно расстаться с родными навсегда. Страшно быть ненужным своей Родине.

Сотни тысяч обездоленных, ненужных и отвергнутых. Они вынуждены скрываться и прятаться. Жить без документов и метаться от одной границы к другой.

Спать вполглаза и не знать, что будет завтра. Безнадежно, зыбко, больно. Они не выбирали такую жизнь, кто-то решил за них. Но даже в такой почве расцветает любовь, дружба, поддержка. И все как-то ярче и чувствуется острее, потому что знаешь, что вряд ли навсегда.

Это был расцвет антисемитизма в Европе в 30-х годах двадцатого столетия.

Я снова в восхищении и благодарна за эмоции, что испытала. Ремарк для меня тот автор, которого хочется перечитывать.

Вы эмигрант в Европе времен второй мировой войны. Свирепствующий фашизм гонит вас из одной европейской страны в другую в надежде на спасение. И вот вы в Португалии, в Лиссабоне. Ваши поддельные паспорта уже не имеют смысла, ведь с таким документом не уплыть в спасительную Америку, а деньги практически на исходе. Отчаяние подступает, как вдруг на набережной вам встречается человек. Незнакомец пугает своей настойчивостью, вам кажется что он шпион СС, как вдруг... Он предлагает вам два билета на корабль в Америку. Бесплатно. Условие одно - выслушать его историю...

Вообще, в начале чтения у меня случилось дежавю, я даже на секунду подумала, что эта книга продолжение Возлюби ближнего своего. Жену героя, которого я сейчас описала, зовут Рут, так же как звали возлюбленную главного героя из «Возлюби ближнего своего» Людвига Керна.
Такая своеобразная отсылка к другому своему роману. Но на самом деле, и без отсылки этот роман постоянно вспоминается при прочтении данной книги. Те же перепитии человека, выброшенного из своей страны, окаймленного позорным тогда словом - «еврей».

Честно, в сравнении этих двух книг, «Ночь в Лиссабоне» для меня проиграла на голову. Читая первую книгу, полностью погружаешься в это время, тебе обрисовывают и обьясняют правила тогдашней жизни, а судьбы множества второстепенных и эпизодичных персонажей, показывают полноценную картину Европы того времени. Трагичный и в то же время динамичный сюжет.
Во втором же романе практически отсутствует динамика, она фактически про одного человека. Более депрессивной по настроению, при том, что судьба главного героя нисколько не хуже всех тех судеб из «Возлюби ближнего». Я бы даже сказала, что он в какой-то мере везунчик. В том положении, что оказался он, ему повезло такое фантастическое количество раз, что диву даёшься. Не повезло только с женой. По множеству причин. По факту, это и будет основной драмой книги и сформирует его судьбу.

Итог. Если хочется почитать Ремарка и окунутся в такую атмосферу, то я однозначно советую «Возлюби ближнего своего». Она более полная по картинке и более интересная. Хотя и в этой книге есть своя особенность - глубокая депрессивность. А ещё мне очень понравилась мысль про паспорт - с документом и именем тебе передается частичка предыдущего владельца.

#БК_2018
14. Книга о любви

С этой книги для меня в детстве начинался Ремарк и запойное чтение нескольких его произведений подряд. Затем перерыв, и особняком стоящие, как мне показалось «Искра жизни» и главное - «Триумфальная арка». Но прошедшие 20 с хвостиком лет стерли в памяти первые прочитанные книги и ностальгия подтолкнула к повторному прочтению. Так странно – в памяти засело только что-то про мужскую дружбу, военные воспоминания и художника, рисовавшего портреты умерших. А книга-то в первую очередь про любовь. Или всё же про дружбу? Вот и Ремарк не мог определиться, меняя название с «Пат» на «Три товарища».

Стиль Ремарка здесь очень узнаваем. Кажется, в этой книге он прошелся по всем своим «фишкам»: тяжелые воспоминания, неустроенная действительность, верная дружба, значительные возлияния (меняются только напитки, в этой книге больше всего выпито рома), безусловная любовь – это когда неравность, неуместность, нелогичность и бесперспективность; также обязательно присутствует русский, у которого всегда есть поесть и выпить, а также можно излить душу и рассчитывать на угрюмый, но верный совет и поддержку; болезни или травмы; жизнь соседей, с которыми герои вроде бы и живут через стену, но жизнь и характеры их видят как на ладони. Типаж главного героя также скроен по единому лекалу.

Очень много освещено вопросов, которые актуальны во все времена, но особенно в периоды войн и потрясений, или в тяжкие годы восстановления: безработица, разница в социальном статусе и материальном положении, возможности заработка, проблемы в семьях, душевные травмы после боевых действий, потерянность, и при этом вездесущая любовь, которая появляется как первая трава на пепелище.

Дружба в этой книге показана по-мужски красиво. Она не столько в деловых буднях или общей страшной памяти войны, а прежде всего в такой тонкой материи как «один из нас влюбился». Как же бережно эти простые парни ухаживают за отношениями своего друга, оберегают новую пару и без сомнения жертвуют последним ради возможности помочь.

Пат – любимая девушка главного героя – совершенно сказочная. Она красива, но не капризна и не истерична. Не просит ничего и счастлива уже одним сознанием близости к своему мужчине.

Скептик во мне нашептывает, что волшебство это происходит от сознания хрупкости здоровья, реальной вероятности всё потерять и пересчете своего счастья на дни, а не долгие годы. Но оставим сказку сказкой. И пусть новые молодые поколения верят, что именно такой бывает любовь- всепобеждающей и абсолютно бескорыстной, которую ни коим образом не трогает материальная сторона вопроса. Хотя для контраста или уродливого/реального отражения в романе показана пара соседей, которых материальный вопрос трагически растерзал в клочья.

В итоге, думаю, роман однозначно стоит перечитать на зрелую голову. Ну а в случае, если этого не случилось ещё ни разу – просто обязательно!

P.s. Небольшой СПОЙЛЕР-размышление. Узнав, что прообразом Пат явилась первая жена писателя, я очень согласилась с таким финалом. После расставания/развода/окончания сильно впечатлившей нас истории любимый человек для нас в большей или меньшей степени перестает существовать, в крайней степени выражения этого ощущения – «умирает». И хоть в реальности он продолжал с первой женой активно общаться и даже помогать ей, книгу он исполнил более органично с точки зрения жизненного цикла любви.

#П3_3курс
#книжный_марафон

«Эх, на фронте куда проще было: жив — значит, все хорошо.»

Все грустно и печально, невозможно не сопереживать героям, написанное Ремарком берет за душу и не отпускает. Настолько ярко ощущается вся эта безысходность, потерянность солдат, вернувшихся домой. Они пережили все ужасы войны и ради чего?

Ремарк превосходно выбрал с какого времени начать повествование: последние дни на войне. Уже тогда солдаты начинают думать о доме и не верить, что весь этот кошмар под названием война закончился. Вот только дом, родной город, мир, такие ли они будут, как они думали, мечтали и воображали?

Казалось бы, война окончена, все ужасы и печали позади, но увы, для героев романа испытания продолжаются. Смерть не дышит в спину, но жить полной жизнью все равно не получается. Чужие и бесконечно усталые они пытаются найти свое место в новом, незнакомом для них мире…

#БК_2019 - 11. Произведение из зарубежной классики.

Честно говоря, мне сложно писать рецензию, потому что я, кажется, не поняла, в чем суть романа, или недопоняла как минимум. Ремарк собрал вместе нескольких героев, объединил их общим другом - Фрицем Шраммом, поместил в красивое романтичное место под названием Приют Грез, ну и собственно на этом все. А в чем мораль сей басни? Про каждого по чуть-чуть рассказали, а в итоге как будто и ни о чем.

Каждый герой чем-то раздражал. Фриц придумал себе культ страданий по умершей возлюбленной. Нет, то что можно переживать и любить человека я прекрасно понимаю, но делать это с таким пафосом.. Портрет в углу, обнесенный от и до цветами, на стол ставится отдельный бокал "для нее", туда кладется лепесток розы, потом наливается вино, потом его куда-то там выливают... ну и все в таком духе.

Элизабет постоянно плачет. Почти каждый раз как появляется в романе. Я даже пыталась считать, кажется, больше 20 раз точно вышло. По любому поводу. Ах, как все прекрасно! Ах, как все печально! Ах, что же делать! Ах, какое горе! и тд и тп)

Эрнст вообще тот еще персонаж. Может, мужики и поймут, а мне, женщине, сложно) Такой из себя весь страдалец, решил быть верным девушке, которую якобы любит, но вот встречает другую, такую красивую и манящую, и прям вот чуть ли не губы в кровь кусает и кулаками по полу бьет, как хочет выстоять против нее, но нет, мозг между ног сильнее мозга в голове. Тьфу на таких. Причем, ладно там с этой девушкой, понятное дело, что не любит он ее по-настоящему, но променять эту временную страсть на лучшего друга... О многом говорит, как о человеке. Видимо, только реально сильная встряска и может спасти. Только иногда уже бывает поздно, к сожалению.

Наверное, я не романтичная совсем (хотя, мне кажется, наоборот, но может просто в другом), но книга оставила меня равнодушной. Вот как вся моя рецензия, которая никакого понимания особо не дает, так же и у меня в голове. На большее сподобиться не могу.

P.S. Как ни старалась, но фамилия главного героя -Шрамм - заставляла вспоминать о злобном дяде Симбы из Короля Льва) Так у меня и остался образ Фрица в виде этого черногривого льва, перенесенного на лицо человека))

#мстители_7морей

«Наши руки — земля, наши тела — глина, а наши глаза — дождевые лужи. Мы не знаем, живы ли мы еще».

Я никогда не писала рецензии, и уж тем более не могла подумать, что начну с рецензии на книгу о войне. Тем не менее, это произведение произвело на меня огромное впечатление, слишком сильное, чтобы я могла промолчать. С первых глав книги внутри меня все кричало, и крик этот не умолкает до сих пор.

Эрих Мария Ремарк просто невероятно правдиво описывает все ужасы войны, рисует настолько реалистичные картины, что иногда хочется закрыть глаза, как будто это может помочь не видеть их.

«На Западном Фронте Без Перемен» - это рассказ молодого бойца, который попал на фронт подростком вместе с такими же как он, со своими одноклассниками, с друзьями детства. Они вели бои не в своей войне, но в войне лиц, стоящих у верхушки власти, в войне правителей, которые удачно или неудачно разыгрывали «партию в шахматы», где в каждой потерянной фигуре заключались десятки тысяч жизней.

Эти девятнадцатилетние ребята становились старше не с годами, а с неделями, днями, часами, проведенными на передовых. Эти «дети-старики» еще не жили, но уже боятся своего прошлого, боятся вспоминать, боятся чувствовать, боятся осознать происходящее. Они с ужасом идут в бой, но еще больше их страшит мысль о мире, о том, что их ждет после войны. «Допустим, что мы останемся в живых; но будем ли мы жить?» У них за плечами еще нет ничего кроме фронтовой жизни, тем страшнее им возвращаться домой к матерям.

Они теряли своих друзей, они цеплялись за жизнь изо всех сил, они боролись, не понимая нужды в этой войне, они бежали от своих мыслей, они прятались в окопах, уже никогда не выбираясь оттуда, они убивали, убивали много и бездумно, ибо осознание этого давило на них словно железный пресс, они умирали. «Все, что мы знаем о жизни, — это смерть».

Это произведение Ремарка пропитано болью, ужасом и трагедией, которую несет война. В войне нет победителей, есть только выжившие.

Хочется сказать еще очень много, но в то же время не могу сказать больше ничего. Война - это так страшно.

'Да, вот как рассуждают они, это сто тысяч Кантореков! Железная молодёжь! Молодёжь! Каждому из нас не больше двадцати лет. Но разве мы молоды? Разве мы молодёжь? Это было давно. Сейчас мы старики'.

Что собой, по сути, являет война? Конфликт правительственных лиц разных стран, нестыковка во взглядах и средствах достижения целей. Кто-то, сидя в кожанном кресле, подписывает договор, чтобы отстоять свою позицию, доказать миру, мол, посмотрите, я прав, я добьюсь вашего уважения! Этот самый неизвестный сотворитель судьбы однажды поверил, что 'цель оправдывает средства'. Но разве это так? Разве победа позиции стоит миллионов застывших лиц, пустыми глазницами последний раз видящих небо? Солдаты являют собой пушечное мясо, которым разбрасываются разжиревшие скоты, потому что, видите ли, этого самого мяса у них навалом, вон, посмотрите, целый эшелон! Никому нет дела до погибших, могилой которым стала взрытая снарядами земля окопа, до раненых, чьи тела навсегда подвели их, до матерей, сорокалетних, когда-то полных жизни, чьи головы осыпал иней седины. Всем, понимаете, плевать, ведь это священный долг, жизненное предназначение каждого юноши - защищать свою Отчизну. А стоит ли она, прогнившая изнутри, заражённая чумой материальной выгоды и прожорливых монархов, такой защиты?

Герои книги - совсем ещё дети. Их руки должны сжимать книги, а не гранаты, пальцы нажимать на клавиши музыкальных инструментов, а не на курок. Воздух двацатилетних обязан пахнуть свободой, пирогами и прогулками под ночным небом, а не сырой землёй, трупами и недоваренной фасолью. Они ведь и не жили вовсе; пленённые навеянным благородством поверили, что их жизнь должна быть отдана спасению родины. Но, чёрт возьми, почему так происходит? Почему дети, не познавшие жизни, должны умирать, уткнувшись носом в землю? Почему они проводят ночи в госпиталях с оторванными ногами, а не в тёплой постели, пахнущей домом? Почему, в конце концов, они превращаются в стариков, не достигнув даже рубежа в двадцать пять лет?

Самое страшное - они верят. Чёрт, вы понимаете, живя в самом эпицентре ада они верят, что однажды военную форму сменит пижама или костюм, прибережённый для бальных танцев. Страшно то, что даже понимая, что надежда ещё более хрупка, чем мир, они дышат ею, не бросают, прячут на ночь под подушкой. Надежда, верно, единственная причина, почему каждый из них ещё способен просыпаться.

Страшно осознание количества солдат, что самостоятельно обрывают свою жизнь, когда война отступает. Человек, который привык к кровопролитию, жестокости и смерти, шагающей рядом, не видит будущего. Небо для него бесконечно затянуто тучами. Как должен быть сломан человек, чтобы, едва получив свободу, закончить жизненный путь, не видя в нём света?

Подумайте только, сколько солдат навеки уснуло в фронтовой земле. Имена миллионов, отдавших жизнь за цель, не пренадлежавшую им, никогда не будут нам известны. Мы никогда не узнаем, кем они были, какой была их любимая книга и о чём они думали перед сном. Они - упущенные детали великого рассказа. Мне, знаете, хочется плакать.

Герои книги - всего лишь пара человек из сотен миллионов, разбросаных по сосудам фронта. Они стараются верить и не подпускают к себе прошлое, чтобы в конец не сломаться. Вы представляете, запрещать себе вспоминать самые приятные эпизоды своей жизни для того, чтобы остаться сильным!

Часть рассказа Пауля, в которой он, лёжа в больничной палате, размышляет о умирающих в его лазарете, остановило моё сердце на несколько ударов. Лишь в этом лазарете ежедневно умирает несколько десятков (а то и сотен) человек, а таких по всей Германии, Франции и России сотни тысяч! Честно говоря, этот эпизод заставил меня задуматься об очень личном вопросе о вере во Всевышнего. Я всё никак не мог понять, почему он допускает подобную несправедливость в его мире, как он может позволить людям гибнуть, словно они мухи. Вы можете сочти меня глупцом, но это стало последним, решающим шагом к тому, что в обществе принято называть атеизмом. Я больше не могу верить.

Книга ужасна, от некоторых моментов в жилах стынет кровь. И всё потому, что это - РЕАЛЬНОСТЬ. Только в сказках бывают хорошие концы и счастливые люди.

Я бы хотел донести эту книгу до каждого. Несомненно, она стоит потраченных часов и нервных клеток. Каждому пора снять розовые очки и понять, что происходит в мире, в котором мы живём.