Виктор Пелевин цитаты из книг - страница 10

Конечно, художник, который ссыт мировому шайтану в лицо, всегда будет ненавидим теми, кто сосет у этого шайтана за скудный прайс, как бы эти люди ни маркировали свой промысел.

Журналистов не надо ни во что посвящать. Не надо даже давать им команду — эти умные и удивительно подлые зверьки сами способны догадаться по запаху, где им накрошили еды

Увы, русский художник интересен миру только как ...й в плену у ФСБ. От него ждут титанического усилия по свержению режима, шума, вони, звона разбитой посуды, ареста с участием двадцати тяжело вооруженных мусоров и прочей фотогеничной фактуры — но, когда он действительно свободен, идти ему особо некуда

Я вижу искусство как некое поле событий, на одном полюсе которого — весёлые заговоры безбашенной молодёжи с целью развести серьёзный мир на хаха, охохо или немного денег, а на другом — бизнес-проекты профессиональных промывателей мозгов, пытающихся эмитировать новые инвестиционные инструменты.

Белый мужчина разрешает женщине феминизм исключительно для того, чтобы посмеяться над её идиотизмом и усилить свое наслаждение

Критик, по должности читающий все новые книги, подобен вокзальной минетчице, которая ежедневно принимает в свою голову разных граждан — но не по сердечной склонности, а по работе. Ее мнение о любом из них, даже вполне искреннее, будет искажено соленым жизненным опытом, белковой интоксикацией и подспудной обидой на то, что фиксировать ежедневный проглот приходится за совсем смешные деньги

Я раньше много путешествовал и в какой-то момент вдруг понял, что, куда бы я ни направлялся, на самом деле я перемещаюсь только по одному пространству, и это пространство - я сам.

"Но в нас горит ещё желанье, к нему уходят поезда, и мчится бабочка сознанья из ниоткуда в никуда".

Это был часто встречающийся тип вечного весельчака с лицом, морщинистых от частых гримас страдания.

Он им крикнет с пенька:
"In the midst of this stillness and sorrow,
In these days of distrust
May be all can be changed – who can tell?
Who can tell what will come
To replace our visions tomorrow
And to judge our past?"
Вот теперь я сказал, что хотел.