«Расчет, умеренность и трудолюбие: вот мои три верные карты».

Очень люблю «Пиковую даму». Впервые я прочитала ее в школьном возрасте, и позже несколько раз перечитывала. Всякий раз мое внимание постепенно смещалось от самой этой немножко жуткой истории с коварно подмигивающей покойницей к разного рода деталям, в которых, как известно, - дьявол.

Как удачно Пушкин на роль главного героя выбирает именно обрусевшего немца Германна. Эта его немецкая практичность и непоколебимая рассудительность, которым, кажется, сносу нет, все же не выдерживают, лопаются. Почему? Пушкин сразу говорит, что в душе Германн всегда был игроком. Но ведь долгое время он успешно противостоял своей тайной страсти, холодный ум брал верх, и Германн неизменно отказывался «жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее». Что же вдруг случилось? Возможно, точный немецкий механизм не может бесконечно функционировать в неродной среде, и в конце концов выходит из строя от долгого сопротивления пагубному воздействию окружения, легко спускающего миллионы за вечер. Что именно сломало стойкость Германна? Накопительный эффект от плохих примеров, «дефект фабрики» или Германн действительно, как «лицо истинно романтическое: у него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля», оказывается способным безмерно впечатлиться таинственным секретом графини и пойти на крайности?

Образ графини у Пушкина - это вообще что-то демонически прекрасное с художественной точки зрения, он как нельзя лучше вписывается в концепцию рассказа. Это одновременно и застрявшая в прошлом вздорная старуха, изводящая домашних, и некогда обворожительная гранд-дама, которая продолжает обитать еще где-то в потаенных уголках сморщенной старушечьей оболочки. Два портрета одной и той же женщины, разделенные шестьюдесятью годами, получились у Пушкина очень яркими и выразительными благодаря множеству живописных деталей. Именно такая может свести с ума во всех смыслах, и неудивительно, что Германн оказывается буквально завороженным не только легендой о карточной тайне, но и самим образом графини. Эта дама по-настоящему поражает воображение. В одном из самых замечательных на мой взгляд эпизодов Германн, спрятавшийся в комнате старухи, представляет себе, как много лет назад по лестнице, ведущей в спальню графини, «прокрадывался молодой счастливец, давно уже истлевший в могиле». Пушкин создает необыкновенно осязаемую атмосферу наслаивающихся друг на друга времен, проникновения прошлого в настоящее, реального в вымышленное, и таким образом создается четкое понимание душевного и ментального состояния Германна.

Образ Лизаветы Ивановны интересен, пожалуй, только с точки зрения психологической незрелости, отсутствия жизненного опыта и способности критического осмысления событий, подверженности неуемным фантазиям и неумением соотносить их с реальностью. Девушку по-человечески жаль, но даже сам Пушкин словно бы намекает, что при отсутствии характера и здравого смысла бедной родственнице уготована очень незавидная роль. Поэтому надо поблагодарить автора за гуманный финал этой истории для Лизаветы.

Ну, а Германн получил свое вполне заслуженно. Но как же красиво Пушкин все закрутил! Рассказ получился по звучанию очень мистическим, хотя всему происходящему находится вполне рациональное объяснение, в меру поучительным, но без назидательного занудства, и очень-очень атмосферным. Все же Пушкин на самом деле наше все - не могу вспомнить кого-нибудь до него, написавшего что-нибудь настолько же яркое.

#АК_2024 (Пушкин)

Тяжело соотнести «Стеклянных пчёл» с жанром утопии, или же антиутопии, по той простой причине, что новый человек – человек сегодняшнего дня, давно живёт в том мире, который Эрнст Юнгер описал в своей книге, прекрасно освоился в нём и оглядываться назад не собирается. Новый человек знает наверняка, что процесс развития технологий необратим, непредсказуем, что процесс этот тесно связан с понятием «цифрового рабства», которое давно уже стало притчей во языцех. Этому процессу можно лишь покорно поддаться, расслабиться и впустить в себя щупальца проводов, ведущие в безоблачный мир, как это делают персонажи кинофильма «Матрица». Впрочем, даже это кажется архаизмом – сегодня к матрице подключались бы по Wi-Fi. Тем не менее, без отрыва от той эпохи, когда текст был опубликован, читатель вправе называть роман фантастическим.

Сюжет романа выстроен на противопоставлении консерватизма и прогресса. Лицом консерватизма выступает нищий, отвергнутый собственным государством, участник Мировой войны, отставной ротмистр Рихард. Довольно важно, что Рихард – бывший кавалерист. Трудно себе представить более архаичный род войск. Вместе с тем, строя свой сюжет вокруг конармейца, Юнгер даёт понять, что герою импонирует идея единения человека и природы. За прогрессивную точку зрения в романе отвечает изобретатель Дзаппарони – человек, конкурирующий с самой природой и неизменно у неё выигрывающий. Метафорично можно воспринимать Дзаппарони, как нового бога, демиурга, создающего на радость послушной и обнищавшей умом толпе многообразие новых технологичных миров.

Примечательно, что Дзаппарони – итальянец, да ещё и южанин (привет, Каморра!). Ретроградному немцу Рихарду тяжело пересилить себя и пойти к итальянцу-технократу на поклон, просить его о работе, которая решит все его финансовые проблемы. В Первую мировую войну, как известно, Италия переметнулась из лагеря Тройственного союза на сторону Антанты. В период Второй мировой войны, итальянцы никого не предавали, но были для немцев скорее обузой, нежели надёжным союзником. Таким образом, Юнгер противопоставляет своих персонажей ещё и по национальному признаку, как будто читателю не хватает одной разницы их мироощущений.

Так вот, Рихарду тяжело, но он вынужден наступить себе на горло. Вынужден, как и любой другой человек, выбирать искусственную материю и приспособленчество – неважно, под гнётом страха, из нужды в деньгах, или банально в поиске более простых решений, приводя в действие принцип «бритвы Оккама». И ведь, согласитесь, воспринимать мир как симуляцию совсем несложно. Воспринимая мир как иллюзию, легко оправдать что угодно, от собственной неустроенности в жизни до бессмысленного насилия. Однако, стоит отдавать себе отчёт, что, воспринимая мир именно так, человек встаёт на опасный солипсический путь – происходит подмена важнейших понятий – разница между «хорошо для меня» и «правильно с моральной точки зрения» становится катастрофической. Подобное мировосприятие также подразумевает отрицание понятий справедливости, чести, достоинства. Человек, прикрываясь пластом материальных благ, перестаёт быть уникальной личностью, думающим индивидом. И это более глобальная проблема, чем просто неспособность одного немца вписаться в современную жизнь.

Мне нравится, что фикшн-составляющая сюжета служит своего рода пространством для философской мысли автора, некоей областью, которая заполняется прямо во время чтения, на глазах у читателя, и даже, если угодно, вместе с ним. А ещё мне нравится, что концовку романа Юнгер оставил приоткрытой. Концовка здесь подобна завершению кинофильма «Начало», где персонаж Леонардо Ди Каприо раскручивает волчок, чтобы понять, реален или иллюзорен его нынешний мир. Но зрителю так и не суждено узнать – начинаются титры.

Я не могу сказать, что мне близки идеи автора, или интересно противопоставление искусственного и естественного. Можно сказать, что эта т.н. «борьба» давно канула в небытие – слишком уж силён сегодня крен в пользу искусственного. То есть книга отнюдь не бессмертна, а может и вовсе устарела. Однако это не лишает Эрнста Юнгера звания талантливого писателя, которого очень интересно читать.

Сравнивая «Стеклянных пчёл» с другими книгами, нельзя не упомянуть ещё одно произведение Эрнста Юнгера – «Уход в Лес». Работы похожи, но стоит понимать, что «Уход в лес» это не художественная книга, а философское эссе, а значит и воспринимается оно куда труднее фикшн-романа. Вспомнилась ещё великолепная книга «Уолден, или Жизнь в лесу», которую я довольно долго и безуспешно пытаюсь заставить себя перечитать. Хрестоматийный манифест американского взрывателя Унабомбера «Индустриальное общество и его будущее» также заслуживает упоминания.

Мыслей после прочтения романа слишком много. Проблема в том, что мне стало невероятно сложно их структурировать и корректно излагать. Уверен, если вы дочитали до этой точки, вы это почувствовали.

#жанромания2 (11. Утопия)

Так, ну это снова не будет рецензия-ностальгия, потому что взяться ей неоткуда. К своим годикам я пока не закрыла гештальты с не просмотренными детскими фильмами, но вот к непрочитанным детским книгам, как видите, подобралась.

Пару лет назад я прочитала другую книгу Велтистова, Миллион и один день каникул. Гум - гам. Классные и внеклассные приключения необыкновенных первоклассников, которая была откровенно слабой. Но берясь за настолько популярную историю, я ожидала большего.

Для меня здесь всё однозначно – если читать с позиции взрослого человека, то это рафинированная идеализированная пустышка, где дети меряются знаниями в математике, с удовольствием посещают зарядки, мечтают стать космонавтами, а за окном всегда ярко светит солнце, освещая лучшее будущее, которое уже наступило.

В этой вселенной детей не наказывают [одно из немногого, что меня искренне порадовало], многолетние научные разработки с лёгкой руки передаются школам для решения примитивных задач, да и ищут пропажи с настроением «да само найдётся, никуда не денется», а роботы учатся смеяться.

Почему пустышка – на всю повесть ровно один конфликт и тот внутренний, о том, как Сыроежкин врёт про Электроника и в конце, конечно, раскаивается, потому что, конечно, понимает, как ему самому хочется сидеть на уроках и слушать любимых учителей.

Что действительно было интересно, так это представления об искусственном интеллекте полувековой давности – что собран Электроник из непомерного множества очень тонких дисков, что обучать его надо, так сказать, вручную, начиная с алфавита, форм и цветов. И автор явно не увлекался законами робототехники даже по современной фантастике, потому что то, что творит Электроник, откровенно тянет на восстание машин.

Ещё очень понравился один момент с фантазией Сыроежкина про двухмерный мир – вот это действительно было интересно наблюдать. А в остальном, думаю, будет нескучно только ребёнку, который к современной фантастике вообще ещё не прикасался. Или тому, кому действительно интересно, о каком светлом будущем фантазировали идеализаторы середины прошлого века.

Всегда Ваш,
Алён
#АК_2024 (23. О любом учебном заведении)

"- Не беспокойся, мой мальчик...К Африке вообще нельзя подготовиться."

Спасибо @katzhol за расширение наших читательских горизонтов и "случайное" (хоть поначалу кажется, что насильное) обнаружение шикарных книг и новых авторов, с которыми хочется знакомиться от первого до последнего творения.

Как выяснилось, я нашла единственную книгу писательницы не на чисто историческую тему, хотя всё остальное у неё именно посвящено событиям и личностям.

Тут в некотором роде тоже история - судбы людей, английских подданых, которые в качестве миссионеров отправляются жить и работать в ЮАР. А в итоге вынуждены вернуться обратно. Совсем другими людьми и в другом составе.

Начинается всё в Англии с похорон мужчины, на которых присутствуют кроме прочих родственников и друзей жена и любовница. Далее мы углубляемся в истории их семей. Религиозных консервативных англичан. Видим корни той самоотверженной службы Богу (как им кажется), которая потом перекроит жизни очень многих людей. И танком пройдется по самим главным героям.

Очень много проблем одновременно освящает этот роман: отцы и дети, семья и расхождение во взглядах, адюльтер с позиции всех троих участников (причем в романе треугольники появляются дважды), переезд и адаптация в другой стране, эволюция биологическая, социальная и моральная, дикость природы и дикость людей, отличие людей от животных, философия развития общества и противостояния этому развитию самих же членов этого общества, лицемерие властей, отношение к своему ремеслу врачей, когда их пациенты больше похожи на животных, чем на людей, много здесь о предсказуемости покалеченных судеб, о закономерностях некоторых патологических процессов как в масштабах личности, семьи, так и целых государств, о различии переживания ударов судьбы у мужчин и женщин.

Удивительно мудрая книга. Захватывающая, глубокая и очень теплая, несмотря на творящиеся трагедии. Жара и холод пробирают до костей. Описания характеров и природы, семей и политических событий одинаково хороши.

Остаюсь под большим впечатлением и ещё раз убеждаюсь, что сокровища скрываются часто за такой невзрачной обложкой и неприметным названием.

ПС- " Меряйте свои поступки на весах вечности. Понимаете, о чем я? Иначе вас поглотят сиюминутные хлопоты, а повседневные мелочи искалечат ваши души".

#африканское_сафари (2. ЮАР)

Произведение 18+, мои впечатления о нём - тоже 18+.

Дебютная книга английского писателя Уилла Селфа "Кок'н'Булл" (1992) представляет собою диптих из двух повестей, соответственно, "Кок" и "Булл", связанных концептуально, но не сквозными действующими лицами. Первая повесть о том, как у женщины вырос мужской половой орган, а вторая - об обратной ситуации, то есть появлении женского полового органа у мужчины. Разумеется, и то, и другое неспроста.

Начавший карьеру романиста в начале 90-х, Селф был одним из первых авторов, пришедших в ремесло из медиасреды новейшего времени: из числа обозревателей, критиков, блогеров и им подобных. Это в значительной степени определило его манеру изготовления текста. Текст должен постоянно провоцировать читателя, возможно, даже эпатировать его, полниться бытовым абсурдом, при этом оставаясь очень сухим и сдержанным. Это не то чтобы плохо, это просто стилевая характеристика. И в "Коке" с "Буллом" она проявилась более чем наглядно.

В первой повести велик соблазн счесть появление пениса у молодой женщины, примерно там, где он должен находиться у мужчины, символом того, что последние поизмельчали, и многие их функции и обязанности приходится брать на себя женщинам. Учитывая условия её жизни, привычки мужа и окружения, я поддамся этому соблазну. Если никто рядом не мужик, что же, кто-то должен им быть, в конце концов.

Мужчины на многое не обращают внимания или воспринимают не так, как женщины, особенно в сфере эротически-чувственного. И в самом деле, торопливое хлопотание заскорузлыми ладошками по женскому телу, полагаемое нами как великий дар наслаждения, вряд ли может так уж сильно нравиться нашим жёнам и подругам. Мне и раньше казалось, что, будь я женщиной, чёрта с два допустил бы до себя эти шарящие конечности, не говоря уже о слюнявых губах и языках, и Селф своей безжалостно насмехающейся над мужскими заблуждениями повестью лишь укрепляет меня в этой мысли!

Кроме того, секс мужчины и женщины, это, как ни крути, взаимоотношения берущего и дающего. И вот этот никчёмный, бледный, как выцветший на солнце балконный коврик, воняющий перегаром, слабый, вялый, глупый, некрасивый субъект, чьей потенции хватает только на пять фрикций, ещё хочет что-то взять? "Прочистить духовочку", как он выражается. А не слишком ли много хочешь, дорогой? Селф даёт героине оружие своего врага, чтобы отомстить раз и навсегда. В общем, она "мужчину" буквально затрахала до смерти. А потом наказала тем же макаром и других. Но трубить победу герольдам не стоит: Селф точно так же суров и к жалким чертам современных ему англичанок. Да и вообще, не первичные половые признаки определяют масштаб человека, считает, по-моему, Селф.

***

Вторая повесть рассказывает об обычном неприметном англичанине, работающем на ненавидимой им работе, неплохого игрока-любителя в регби Джона Булла, у которого под коленкой выросла вагина.

В этой повести Селф, как мне показалось, снова иронизирует над некоторыми не только мужскими, но и женскими чертами. Заимев такую анатомическую деталь, Булл (бык по-нашему, для пущей убедительности образа, бычара даже с учётом сленговой экспрессии), приобретает вместе с нею склонность к погублению себя. Он, а, точнее, его нога тут же находит самого неподходящего любовника - эгоцентричного доктора, который предаёт свой долг врача под воздействием животной похоти к подколенному сокровищу. Ах, эта девичья тяга к плохим парням, к беспринципным обольстителям. Как больно-сладко, поматрошенной и брошенной, жалеть себя, упиваясь страданиями, позабыв о собственном легкомыслии. А тут ведь нога и забеременела!

Есть в "Булле" ещё один занятный эпизод, в котором Селф, я думаю, иллюстрирует склонность некоторых женщин принимать принижение своей природы, что очень грустно. Успешный лондонский стендап комик со сцены шутит только про [РКН]. Буквально ни о чём больше, только про неё. И его отвратительным, мерзким шуткам женщины охотно смеются и аплодируют. Именно они создают ему популярность, хотя он дегенерат дегенератом.

У Селфа в тексте вообще много остроумных и часто грустных наблюдений о людях. Отточенный годами пребывания в медийке язык и не менее острый глаз критика позволяют англичанину резать глубоко, хотя и не всегда тонко. Я бы хотел прочесть ещё какие-нибудь его произведения, но найти их в книжном виде не так-то просто.