Если при жизни нас определяют Другие, их безжалостный взгляд, подмечающий любой изъян, любой стыд, мы все же можем тешить себя иллюзией, что другие не видят, каковы мы на самом деле.
Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я — по своей индивидуальности — хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит я не хромой.
Один восточный халиф когда-то поджег библиотеку знаменитой и горделивой столицы; и покуда тысячи томов пылали, он вещал, что-де этим книгам можно и должно было уничтожиться, потому что либо они повторяют то, что и до того уже было сказано в Коране, либо противоречат тому что сказано в Коране.
Книги пишутся не для того, чтобы в них верили, а для того, чтобы их обдумывали. Имея перед собою книгу, каждый должен стараться понять не что она высказывает, а что она хочет высказать.
Книги часто рассказывают о других книгах. Иногда невинная книга - это семя из которого вдруг вырастает книга опасная. И наоборот - это может быть сладкий побег от горчайшего корневища.
Вот за это простецов и зовут простецами. Властители опасались, что пастушата пойдут отбирать их добро, и поэтому были очень рады, когда вожаки пастушат сосредоточились на мысли, будто их обездолили евреи.