Гайто Газданов рецензии на книги

Вероятно, «Ночные дороги» – лучший роман о судьбах русских эмигрантов из когда-либо написанных. Это истории редких взлётов и частых падений, рассказанные их очевидцем – ночным таксистом, в персонаже которого легко угадывается сам автор. Гайто Газданов, находясь в вынужденной эмиграции в Париже, успел поменять с десяток разных профессий, но бо́льшую часть своей жизни за рубежом, он проработал именно водителем таксомотора. В каком-то смысле, жёлтый автомобиль дарил своему хозяину иллюзию свободы – никто не знает, когда и куда приведут его эти извилистые ночные дороги.

Читая Газданова, бросается в глаза его увлечение глубинными рассуждениями, смешанными с описательным повествованием. Прочитанное мгновенно складывается в детализированные образы, создавая едва ли не визуальные кадры, заставляющие обратить на себя внимание, врезающиеся в память. «Ночные дороги» изобилуют портретным письмом. Широкими мазками автор создаёт лики душевно обнищавших эмигрантов, цепляющихся за давно утраченное, былое богатство, за какие-то отныне несущественные и даже комичные атрибуты прошлого. Будучи неготовыми оставить свою прежнюю жизнь, вчерашние русские предаются декадентству: стреляются, сходят с ума, напиваются до животного состояния – погружаются на предельную глубину метафизической ямы, дальше которой только смерть, которая, как водится, уравнивает всех.

В одном социальном ряду с навсегда потерявшими себя эмигрантами, стоят коренные отбросы французского общества – сумасшедшие, бездомные, проститутки, сутенёры…, – и водитель ночного такси, будучи глазами и ушами пьяного, разочарованного Парижа, некоей связующей силой, или даже точкой, где пересекаются все представители столичного дна, – заговорит и их голосами тоже.

Особняком стоит портрет самого таксиста. Сталкиваясь ежедневно с похотью, немощью и грязью, рассказчик загрубел и сам, начал превращаться в брезгливого мизантропа. Однако, он не пошлый декадент – не теряет себя, не мимикрирует под парижские низы. Ему не легче остальных – каждое утро, спускаясь в метро, он думает о том, что сегодня он непременно бросится под поезд, и каждый раз знает – жажда жизни сильнее. Он берёт за правило чётко разграничивать свою дневную и ночную жизнь. Это два абсолютно разных человека. День – это холодная голова: книги, учёба на филологическом факультете Сорбонны, молоко вместо водки и гимнастические упражнения, ночь – это работа, тупое, механическое зарабатывание денег, по сути, вынужденное погружение на парижское дно.

На фоне других произведений автора, текст «Ночных дорог» может показаться упрощённым, напоминать едва ли не ремарковский роман, или подшивку безрадостных фельетонов – сериал, где каждая рассказанная история может рассматривать отдельно. Но, как мне представляется, все подобные суждения будут ошибочными. Это самый важный текст Газданова, выверенный и прожитый. И те истории, которые кажутся такими ответвлёнными и раздельными, неизменно сходятся в одной единственной мысли – несмотря ни на что, важно оставаться самим собой.

#БК_2024 (11. Книга, название которой состоит из прилагательного и существительного)

Наметилась тенденция. Открываю очередной роман Гайто Газданова и мгновенно что-то щёлкает – я понимаю: моё. «Вечер у Клэр» подобен потоку свежего осеннего воздуха, окутывающему теплом накануне первых заморозков – врезка в память, ретроспектива по совсем недавно пережитому, но уже безнадёжно утраченному счастливому времени. Я чувствую нечто большее, чем просто симпатию или расположение к автору и его творению. Я полностью погружаюсь в созданную Газдановым атмосферу, беспечно отдаюсь книге. Приятная тенденция.

По аналогии с романом «Призрак Александра Вольфа», события «Вечера…» подчинены случаю, определившему всю дальнейшую жизнь рассказчика. К своему дебютному произведению Газданов подобрал невероятно точный пушкинский эпиграф – «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой». Конечно, это о любви. О любви невозможной и несправедливой, а оттого стократ более сильной. Но долгожданная близость рассказчика с Клэр возымела неожиданный эффект, подобный катарсису – рушится тот платонический образ, который рассказчик, будучи шестнадцатилетним подростком, себе придумал и нежно полюбил. Избитая фраза «увидеть Париж и умереть» была бы здесь кстати ещё и потому, что завязка (или развязка – кому как больше нравится) происходит как раз в Париже. Смешно, но я думаю, что за пределами текста, после соития с Клэр, рассказчик, исполнив своё предназначение в жизни, действительно умер. И за некоторое время до смерти, как это часто описывается в различных историях, перед глазами человека проносится вся его жизнь.

«Вот, я поживу на свете столько-то лет, и дойду до моей последней минуты, и буду умирать. Как? И больше ничего?»

Нужна высшая цель. Необходимо понимание почему всё было так. Мало жить ради самой жизни, глупо плыть по течению. Беззаботное, счастливое детство, затем – лишения, лишения, лишения – изломы судьбы, потеря близких тебе людей, благоговейный страх перед судьбой. Душевная катастрофа. Для жизни выпали странные время и место. Мы на пороге экзистенциальной трагедии – Гражданской войны. И, если любовь, которая представляется единственно понятным смыслом жизни, если она заставляет терять рассудок, делает человека больным, если любовь, невозможность которой, заставляет чувствовать себя подобно загнанному в угол дикому зверю, в конце концов остаётся человеку неподвластной, то почему бы не окунуться в омут этой экзистенциальной трагедии прямо с головой? Почему бы не «…идти воевать – без убеждения, без энтузиазма, исключительно из желания вдруг увидеть и понять на войне такие новые вещи, которые, быть может, переродят меня…»

И там, в эпицентре Гражданской войны, где глупость, алчность и страх соседствуют с безрассудной отвагой, где обнажается суть человека: мерзавцы предстают мерзавцами, герои – героями, – там, на мой взгляд, с рассказчиком случается ложное прозрение. Ведь, смысл жизни, совсем, может быть, не в том, чтобы после всего пережитого сохранить своё выпестованное чувство, и донести его, сквозь пространство и время, до субъекта любви. Быть может, смысл жизни как раз в том, чтобы достойно встретить смерть. «Увидеть Париж и умереть» – иначе и не скажешь.

#БК_2024 (8. В названии книги есть женское имя)

Я уверен, что в жизни каждого человека существует событие, определившее всю его дальнейшую жизнь, быть может даже развернувшее её на 180°. В судьбах персонажей романа «Призрак Александра Вольфа» происходит целый ряд таких, неизбежных, событий.

Первое, очевидное и главное – это новеллизированное самим Вольфом «Приключение в степи», роковая встреча главных героев на юге России в период Гражданской войны. Описание этого случая рассказчиком является точкой входа в роман. Примкнувший к белому движению шестнадцатилетний юноша, измождённый морально и физически, страшно уставший от ужасов войны, должен был навсегда остаться в степях под Днепром, должен был умереть там. Должен был быть застрелен Александром Вольфом – партизаном воюющим и против белых, и против красных, воюющим, кажется, без всякой высокой идеи – беспринципным разбойником, подхваченным волной апокалипсиса, уверенным в том, что он несёт смерть. Не несёт. Оголтело несётся ей навстречу. Неожиданно жертва и охотник меняются местами.

Убийство в степи нанесло рассказчику мощный психологический удар, навсегда отравило его существование. Разделило его суть таким образом, что он и сам не понимал, какой он настоящий: почитатель Шарля Бодлера, любитель высокого искусства, грезящий о писательском ремесле, или завсегдатай общества воров, дикарь и фанатик ожесточённо-кровавых хулиганских драк. Не понимал, как и через призму чего ему познавать внешний мир. Отсюда невозможность реализоваться в профессии, и даже в отношениях с женщинами, отсюда извечная холодность, недовольство своей случайной и беспорядочной жизнью.

«И если бы меня спросили, что было бы лучше – быть убитым тогда или уцелеть для той жизни, которая мне предстояла, я не уверен, что стоило выбирать второе»

И снова судьба вносит правки в жизнь рассказчика, волей случая подсовывая ему книгу Александра Вольфа, где, среди прочих рассказов, есть тот, где в точности описывается убийство в степи. Выходит, убитый – жив? Это событие, наряду с новой встречей охотника и жертвы, можно обозначить вторым в цепочке тех, что круто меняют жизнь героев.

Не менее мощный психологический удар от случая в степи получил и Александр Вольф, чья жизнь могла, и должна была, в одночасье оборваться там, под Днепром. Он ясно видел смерть, пропустил её через себя, зная, что однажды она его настигнет вновь. Выжил скорее вопреки и начал жить, по сути, не считаясь с самой жизнью. А жизнь тем временем подбрасывала ему новые и новые свершения, лакомые куски: успехи на литературном поприще, любовь женщин, яркие путешествия и приключения, и Вольф, одновременно осознавая ценность жизни и помня о смерти, не умел вдоволь насладиться этим, и скорее тяготился своим отравленным и атрофированным существованием. Оказалось, что случай в степи, навсегда «разделил» и Александра Вольфа тоже – его жизнь стала призрачна, стала «бегом к смерти», он застрял в ожидании.

«Я всегда ждал, всю жизнь, что вдруг случится нечто совершенно непредвиденное, какое-то невероятное потрясение, и я вновь увижу то, что я так любил раньше, этот тёплый и чувственный мир, который я потерял. Почему я его потерял, я не знаю»

Вольф дрожит перед смертью, перед собственной судьбой. Рассказчик же ни смерти, ни судьбы, не боится, но будто бы страшится участия в жизни, чужой или своей, и совсем не понимает её цены, не понимает степени хрупкости мира.

Казалось бы, нутро из себя не выкорчевать – судьба есть судьба. Разбойник остаётся разбойником, а убийце суждено убить. «Отдавайте кесарю кесарево…», говорил Иисус. Но, и рассказчику, и Вольфу, прежде чем подтвердить правильность или ошибочность своих устоявшихся мировоззрений, представится шанс понять, что жизнь – это нечто большее, чем подготовка к смерти. Есть любовь. И любовь способна дать свежего воздуха, насытить рутину дикими чувствами, сильными ощущениями, экстремальными наваждениями. И стоит ли цепляться за смерть, если можно зацепиться за жизнь?

«Все, из чего до сих пор состояло моё существование, – сожаления, неудовлетворённость и какая-то явная напрасность всего, что я делал, – все это стало казаться мне чрезвычайно далёким и чужим, так, точно я думал о чем-то давно прошедшем»

Есть любовь, которая прокричит в лицо, что, вообще-то способность думать очень сильно мешает простому человеческому счастью.

Важной частью романа является тема эмиграции. Вообще стоит отметить, что во многом «Призрак Александра Вольфа» автобиографичен. Газданов и сам по молодости примкнул к белому движению, в результате чего вынужден был навсегда бежать за рубеж. Поселившись в Париже, он брался за любую работу, конечно не от того, что не понимал, как ему жить и как воспринимать мир, а из-за банальной нищеты. Одно время Газданов, как и рассказчик из романа, работал спортивным журналистом, и, точно так же, мечтал о большой литературе. В конце концов, быть может, та физическая и душевная неустроенность, тот непокой, который сопутствовал и рассказчику, и его визави, вызваны и тем, что оба они вынуждены были скитаться вне родины. Мотив ностальгии здесь фоновый, но он сильно сквозит: они ходят в русские рестораны, слушают русскую музыку, говорят на русском языке, читают русскую прессу. Широко известно, что и сам Газданов хотел вернуться на родину, и даже просил помощи и покровительства у Горького – Горький хотел помочь, но не успел – умер, – отсюда мой смелый вывод, что Газданов проецирует собственные эмоции и чувства на своих персонажей. В этой связи обложка издания с картиной Сальвадора Дали «Галлюцинация», или, как её ещё называют, – «Частичное помрачение. Шесть явлений Ленина на рояле» выглядит как дичайший стёб.

Потрясающее по силе своей произведение, пропитанное мистицизмом (чего стоит одна фамилия персонажа, буквально восставшего из мёртвых, – Wolf), экзистенциализмом и фатализмом. Меня восхитило богатство философской мысли Газданова, которое он мастерски изложил на бумаге, заключив в художественный текст. Не меньшего восхищения заслуживает и его личный путь, его биография, опыт. Очень многогранная и важная работа. После прочтения хочется открыть эту книгу заново. Когда-нибудь я так и сделаю.

#балда (1 строка, 3 столбец, А, НАВАГА)

Третий роман из сборника произведений Гайто Газданова - "Ночные дороги" - наверное является его наиболее широко известной работой, к которой сохраняется издательский и читательский интерес. Например, в Нидерландах перевод этого произведения на голландский был опубликован в 2014 году, то есть совсем недавно.

Книга "Ночные дороги" касается событий, реально происходивших в жизни российского писателя-эмигранта. Он четверть века отработал ночным таксистом в Париже и был хорошо знаком с представителями и нравами парижского дна. Все персонажи книги имеют прототипы.

По сути, "Ночные дороги" - это портретная галерея. В ней развешаны и фотографически точные изображения маслом, и лёгкие, призрачные акварельные лица, и наброски карандашом. Газданов говорит: "Посмотрите, это бывшая блестящая блядь, за благосклонность которой стрелялись министры с артистами и поэты с кадетами. Обладанием ею грезил сонм мужчин. Но время безжалостно, и вот, потеряв красоту, славу и деньги, она выставляет свои сморщенные мощи на ночных тротуарах, а от всего великолепия остались лишь прекрасные, нежные глаза и острый ум. Портрет написан с любовью и приязнью, потому что она была выдающейся в своём роде женщиной". Далее: "А вот превосходный пропойца и нищий, клошар, неспособный примириться с вульгарностью бытия и держаться к утру на ногах, зато способный с лёгкостью жонглировать философиями и концепциями, проникающий пронзительным, но скорректированным алкоголем взглядом прямо в суть вещей". И далее по коридорам этой воображаемой галереи развешаны портреты проституток и сутенёров, сумасшедших, пьяниц, бедняков, рабочих, шофёров и просто странных людей. Все вместе эти портреты создают цельное представление о трудной, неустроенной и, по большому счёту, замороженной во времени жизни низов французской столицы.

Много внимания уделено Гайто Газдановым проблеме русской эмиграции. Люди, по собственной или по иной воле оказавшиеся во Франции, бывшие генералы и профессора, банкиры, воротилы и светские дамы, студенты и институтки, напоминают кусочки от пазла, которые не могут и часто не желают стать частью общей картины. Только в этом сопротивлении среде нет ни героики, ни силы духа, а есть лишь нелепость и оторванность от жизни. В воздухе висит ощущение неправильности, неестественности такого положения дел. Впрочем, те, кто сумел приспособиться, вызывают ещё меньше сочувствия и симпатии. Эмиграция - это ужасно. Газданов, уехавший из России в 16 лет и проживший многие десятилетия во Франции, заканчивает свой роман о Париже словами "...чужой город далёкой и чужой страны".

Ну, и хотя бы с ритуальной целью повторюсь про текст Гайто Газданова: писатель замечательно владеет русским литературным языком, читать его длинные предложения, скомпонованные в большие абзацы приятно уже тем, что они звучат, как сложная, но гармоничная музыка. Замечательный автор из не менее замечательной серии "Из наследия"!

Второй роман Гайто Газданова в сборнике серии "Из наследия", по всей видимости, позволяет проследить эволюцию автора. Это, конечно, больше относится к области литературоведения, нежели к простому изложению впечатления от романа, но мне кажется, что "История одного путешествия" ещё более отключена от функции художественного произведения нести какое-то послание читателям. Газданов своим романом не говорит нам ничего сверх того, что буквально изложено в тексте.

Насколько я понял, как раз в этом заключалась основная претензия современной писателю критики: написано блестяще, но непонятно зачем. Не буду ни соглашаться, ни оспаривать это мнение, но, во всяком случае, я понимаю, почему оно могло возникнуть.

При всём при том событий и действующих лиц в "Истории..." намного больше чем в "Вечере у Клэр" при абсолютно идентичном объёме - всё те же 110 страниц. Есть даже одно убийство! Но событийный ряд не формирует законченный сюжет, это больше похоже на несколько фотографий в старом альбоме с потерявшимися первыми и последними страницами.

Главный герой романа - молодой эмигрант Володя, приехавший в Париж к своему старшему брату, крепко вставшему на ноги, женившемуся и наладившему уже свою жизнь. Володя, брат Николай, друг-англичанин и другие встречаются, куда-то ходят или ездят, ведут меж собой разговоры, размышляют на отвлечённые темы. Из этого и состоит плоть и кровь романа.

История одного путешествия не подразумевает физическое перемещение героя. Путешествие - сугубо эмоциональное или даже духовное. Кажется, это очевидно подчёркнуто Гайто Газдановым, если обратить внимание, что роман с таким названием начинается с прибытия, а кончается отъездом, а не наоборот, как можно было бы ожидать! Скорее, под путешествием здесь следует понимать завершённый жизненный этап в судьбе протагониста. Одно путешествие внутри самого себя закончено, начинается следующее.

Качество текста, конечно, высокое, и анализ человеческих переживаний дотошный. Читать мне, например, было интересно, потому что я такое люблю, но я не сомневаюсь, что многие читатели, если не большинство, сочтёт "Историю..." скучной.

Меня посетила одна мысль вчера вечером в ванной, когда я натирался своим гелем для душа с очень резким, но крайне быстро выветривающимся ароматом лимона: "История одного путешествия" обладает тем же свойством - настроение, ей создаваемое, очень мимолётно и быстро улетучивается. Но книга всё равно запомнится, пусть воспоминание о ней и будет немного блёклым.

Будет интересно проверить, насколько третий роман сборника - "Ночные дороги" - будет отличаться от первых двух.

В очередной том книжной серии "Из наследия", попавший мне в руки, включены три романа и несколько рассказов писателя-эмигранта Гайто Газданова. Уплывший из России в конце гражданской войны, он осел в Париже, и более никогда не бывал на Родине.

Первый из романов называется "Вечер у Клэр". Однако название не несёт событийного смысла. Ни Клэр, ни, тем более, вечер у неё не являются главным элементом этого очень короткого - всего на 110 страниц - произведения.

Я не так много читал эмигрантской литературы первой половины XX века, но некоторое её количество всё же прочёл. У меня сложилось впечатление, что проблематика этих книг преимущественно ограничивается либо разной степени подлинности воспоминаниями авторов о своём детстве и отрочестве, либо художественным вымыслом практически на ту же тему - Россия, которую авторы добровольно или принудительно покинули. Конечно, многие также писали о мире, в который они оказались заброшены или даже выброшены. Но всё же произведений "нового" содержания, по-моему, было меньше.

"Вечер у Клэр" также относится к первому типу. В начале протагонист встречается в Париже со своей давней любовью, а, точнее, страстью - француженкой Клэр, знакомой ему ещё по России. Встречается не однократно, а многажды, посещая её во время отсутствия мужа. Одна из этих встреч заканчивается близостью. Что может сделать мужчина в постели после соития с женщиной? Самый очевидный ответ: конечно, заснуть. Но герой-рассказчик погружается в воспоминания, и перед взором читателя проходит вся жизнь петербургского мальчика из хорошей семьи от осознания себя в родительском доме до ночного бдения на сырой палубе корабля, навсегда увозящего его в чужие края.

Автор знакомит нас с бытом, со своими родителями, досугом и учёбой. Но происходит это не методом прямого отображения действительности, а через призму его внутренних переживаний. У Гайто Газданова манера письма предполагает глубокую детализацию. Его размышления, как правило, подробны, и в тексте самоанализ восприятия рассказчиком тех или иных событий занимает намного большее место, чем сами события.

Особенностью романа является то, что ужасы гражданской войны увидели глаза 16-летнего подростка, при этом штатного офицера. Да, повесть о них излагалась уже взрослым человеком, но всё равно, как мне показалось, видимый отпечаток возраста на впечатлениях остался, и это делает их ещё страшнее.

Я думаю, может быть, это не случайно, что воспоминания захватили рассказчика именно рядом с женщиной. Её присутствие, насмешливая мягкость, уют и расслабленность после полового акта обрушили плотину самоконтроля героя, бурным потоком унесли его назад во времени, утопили в омуте воспоминаний, из которых и состоит человеческая личность.

Было очень интересно познакомиться с новым для меня именем. Я жду, что следующие романы будут такими же самобытными.

Любопытное знакомство с новым для меня писателем.
Что же так мучительно эта книга напомнила обожаемую "Триумфальную арку" Ремарка? с тем огромным отличием, что у Ремарка сплошные страсти, действия и размышления (пусть сквозь недосып и алкоголь), всё время либо вытекающие из действий, либо к ним приводящие. Здесь же просто размышления. Действий я не дождалась. Эдакая медитация. Ночные бдения. Рассуждения, наблюдения и сплошная печаль. Может потому и печаль, что не предвидится изменений. Всё как-то беспросветно. И даже намеки на какие-либо изменения очень маловероятно вытекут в реальный позитив.

Почему же такая беспробудная депрессия? Время такое? Так времена всегда разные. И люди разные. Похоже, человек такой. Тот, который "голос за кадром", "автор", главный герой.
Так и хочется спросить- зачем он уехал оттуда, где было плохо, если и здесь он как улитка привёз свой домик - себя - и "плохо" продолжилось. Он явно не глуп, довольно здоров и силен, вполне сообразителен. Он наблюдает и рассуждает. Но проблема в том, что видит он только обочину жизнь и "человеческое отребье".

Книга всё же понравилась своим темпом и ходом мыслей. Хотя сплошь мрачное настроение- точно не моё. И Париж в таком мрачном и "честном" описании хорош.

Автора однозначно в списки дальнейшего прочтения. Добавить к таким мыслям действия и хоть какой-то позитивной перспективы - и цены ему не будет.

#колледж_поехали_1
#книжный_марафон2023

Сквозь нежный флер печали и тоски, Гайто приоткрывает створку в далекие воспоминания своей жизни. Он делает это так красиво и изящно, как будто овнешняет те мысли и впечатления, которые навеки бы погибли в руках бесталанного писателя. Гайто поет о том, что близко каждому из нас, но что мы прячем в своей душе и никогда не смогли бы также просто и тонко вынести на этот свет. Гайто настолько точно выбирает язык, что я хочу плакать и радоваться — ведь это и про меня тоже, но я бы так никогда не смог сказать.

Гайто созвучен с другими текстами. Иногда меня не покидало ощущение, что я читаю «Самопознание» Бердяева, «Жизнь Арсеньева» или «Ложится мгла на старые ступени», только лишенную своему юмора.

Гайто — повелитель памяти. Лежа в постели с красивой, изящной, любимой и одновременно такой недостижимой, далекой и ирреальной девушкой, он смотрит в ночное небо через окно и вспоминает утраченное детство, сильного, но умершего отца, холодную, но достойную мать, первую встречу с любимой на пляже, Гражданскую войну, несносную учебу, и, словно за руку, ведет читателя по закоулкам своей обнаженной и честной души.

Образы в романе, как облака, проносятся мимо читателя в хаотичной последовательности, такие разные, особенные, индивидуальные и исчезают, словно больше никогда не вернутся. Гайто, как стрелой, пронзает образ, точно, одним мазком, говорит о самом главном, что ненужно больше эпитетов, чтобы понять суть.

"Однако, несмотря на такой странный вкус, он всегда прекрасно понимал все, что читал, - и понимание его превышало его собственные душевные возможности; и это придавало его речи особенную неуверенность; знания же его были довольно обширны…"

Или, например:

"...засыпая и слыша это соединение имен: Елизавета Михайловна; оно не переставало оставаться именем женщины, но стало для меня одним из собственных состояний…"

Гайто — это большое открытие для меня. Это попадание в самое сердце моей души и жизни. Это великолепное эстетическое удовольствие. Как мне жаль людей, которые не знают, что такое кайфовать от книги.

#сапер

“Но я никогда не знал бы многого из того, что знаю и половины чего достаточно, чтобы отравить навсегда несколько человеческих жизней, если бы мне не пришлось сделаться шофером такси.”

Город и судьбы... Этот роман очень хорошо смотрелся бы в виде черно-белого фильма, смеси артхауса и нуара. Ночной таксист и Париж. Город, каким он никогда не бывает днём. Минимум реплик главного героя, максимум картинок, крупных планов. Сменяющие друг друга пассажиры, свет фар и фонарей, шуршащие по асфальту шины. И голосом за кадром - размышления таксиста, рождённые многолетними наблюдениями за людьми.

Это не обычный таксист. Он - русский эмигрант, образованный и тонко чувствующий человек. Он и наблюдатель, и философ. Ночной мир проституток, бродяг и попрошаек, пьяниц и сумасшедших главному герою кажется намного трагичнее, чем самим его обитателям. Он давно избавился от иллюзий на счёт этих людей: опыт общения с ними и с «пролетариями» оставили четкое понимание того, что только гуманистам и теоретикам от революции не даёт покоя их участь; сами же они вполне с нею свыклись, где-то даже довольны, ни к чему особенно не стремятся и воспринимают такое устройство мира как нечто совершенно естественное.

С другой стороны, ночной Париж стирает грань между господами и рабами. Благоухающая дама в мехах и брильянтах, усаживаясь в такси, снимает маску, и поведение её не многим отличается от манер уличной девки.

“...в отношении этих людей к шоферу всегда отсутствовали сдерживающие причины – не все ли равно, что подумает обо мне человек, которого я больше никогда не увижу и который никому из моих знакомых не может об этом рассказать?”

Такси становится волшебным зеркалом, в котором отражается истинное лицо людей. И это знание не прибавляет веры в человечество.

Книга понравилась. Могу посоветовать её любителям рефлексии, неспешного, размеренного повествования, а также тем, кто интересуется темой русской эмиграции.

@loki, я специально не ставлю пока оценку, чтобы ты увидела первоначальный рейтинг книги: 10

#конкурс_5

Зачем мы читаем книги? Для самообразования, отдыха, моды, души, коротания времени… Да мало ли причин! Но ещё один важный момент – это чувство единения если не со всем миром, то хотя бы с одним единственным автором. Читая свои собственные мысли, написанные кем-то за многие годы до твоего рождения, чувствуешь радость: ты не один. Словно кто-то сквозь годы и расстояние берёт тебя за руку и улыбается. И поэтому, когда мне кажется, что я одна в целом мире (у всех бывают подобные минуты), я беру в руки Газданова.

Потому что это лучшее повествование от первого лица, которое я читала. Потому что я кожей чувствую каждое движение героя, а каждая его мысль вызывает радость узнавания. Эта книга – не исключение. В ней нет резких поворотов или острых моментов, поэтому есть время насладиться каждой минутой чтения, каждым предложением. Язык этой книги – это язык наших мыслей. Это история, которую мог бы рассказать близкий друг или вспомнить под вечер ты сам. Но вместе с тем это литература. Каждое слово выверено, каждая интонация на своём месте. И каждая эмоция, мысль героя въедается в твой собственный мозг, как твоя собственная.

Хотите ощутить прекрасную любовь к таинственной незнакомке? Или познакомиться с преступником? Или встретиться лицом к лицу со смертью? Здесь нет резких поворотов сюжета, более того сюжет вообще почти отсутствует, но душа то и дело замирает и переворачивается, как на американских горках.

И радуешься, что мысли героя так неизменно светлы. Не радостны, а именно светлы с мятной ноткой меланхолии. Его читая любовь к женщине, его дружба, его воспоминания – для читателя не остаётся секретов. Эффект полного погружения. К середине книги забываешь, где ты сам, а где герой. И есть ли эта разница?

Но помимо чисто чувственного уровня здесь есть ещё один – привычный уровень сюжета. И в нём, кажется, совмещаются сразу три рассказа. Первый (не по значимости, а по порядку введения) – почти детективная история, в которой есть убийца и жертва, небольшое расследование и стремительная развязка. Далее появляется рассказ романтический. Прекрасная любовь прекрасных людей, омрачённая только некой тайной из Её прошлого. Третья история возникает настолько неожиданно, что сперва вызывает недоумение и даже протест. Кажется непонятным: к чему эта криминально-полицейская драма. Но всё встаёт на свои места. Всё оказывается подчинено логике автора и повествования.

И на самом деле, когда заканчивается хорошая книга, я счастлива. Она теперь навсегда со мной. И автор теперь мой друг, к которому я смогу обратиться в любую минуту. Потому что, сколько б ни прошло лет, и где бы я ни была, через книгу он всегда протягивает мне руку.