«Свет моей жизни»
Сомнения начинают одолевать меня всякий раз, когда я берусь думать о написании рецензии на эту книгу. Рассказывать о "Лолите", призывать прочесть её – это сродни даже не метанию бисера перед свиньями. Это – как махать красной тряпкой перед быком. Поэтому моя рецензия – не призыв познакомиться с книгой, а огородное пугало для ворон, чьи имена Ханжество, Лицемерие и Трусость. Страницы этой книги – лакмусовые бумажки: моралистам они показывают всю неприглядность греха, поклонникам чистого разума – мир, возникший в результате синтеза боли и счастья; мир, который создал обреченный человек, приносящий в жертву того самого идола, которому он поклоняется. Детектор лицемеров, история болезни, свет моей жизни – «Ло. Ли. Та.».
Вся книга пропитана болью, боль наполняет и тебя, когда ты начинаешь ее воспринимать. Набоков не зря обращался к вам в книге "Уважаемые присяжные женского и мужеского пола" - он знал, что вы будете его судить. И кто-то в одной из недавних рецензий здесь написал, что главный герой невиновен. Возникло ли у меня такое ощущение после прочтения книги? Нет. У меня не возникло даже дилеммы с такими положениями как вина и невиновность, потому что я никогда не была его судьёй. Войти в число присяжных, будучи непредвзятой, можно, только если у тебя нет развитого воображения. «Читатель, прошу тебя! Вообрази меня! Меня не будет, если ты меня не вообразишь» – главная просьба, главная мольба героя, к которой многие остались глухи. Не так-то просто вообразить чью-то любовь. Вообразите, что вас любит другой человек, любит сильно, любит безусловно. Любит вас, когда вы не любите его, и, - что намного, о, поверьте, намного труднее! - любит вас, когда вы любите его. Любит вас, в то время как вы презираете его, и любит вас, презирая вас. Твёрдо, безоговорочно, любит. Не привычка, не совесть, не долг заставляют его остаться с вами (верность супругу из чувства долга – что может быть унизительнее в отношениях?). Я не верю в любовь без причин, не доверяю любви пространной и не понимающей, зачем она существует. Поэтому я ищу причину возникших чувств, заслугу человека, за которую его можно полюбить. Причина любви героя проста: он встретил свою воплощенную мечту. И, кто из вас без мечты, пусть первым бросит в меня камень.
Отступление для моралистов (чтобы не говорили, что я обошла эту тему): мамашам, орущим в рецензиях «КАК МОЖНО!??», нужно просто хорошенько присмотреться к своим дочерям: никто из подобных герою не посягнёт на «заурядных, холоднокожих, человечьих по природе своей девочек, с круглыми животиками, с косичками», которых вы произвели на свет. А если ваши дочери не таковы, их легко спасет от Гумбертов ваша простая дружба, понимание и любовь, а брызганья слюной только отвратят детей от вас самих.
Но не будем об отвратительном, эта книга слишком хороша, чтобы упоминать о ней в одном тексте с рассуждениями о мещанских воззрениях. Эстетическая составляющая описываемых сцен настолько велика, что ведет к почти физическому попаданию в мир «фантастический, только что созданный, сумасшедший, где все дозволено». Возможен ли для вас такой мир? Доводилось ли вам когда-нибудь такой мир создавать? Способны ли вы годами хранить в сердце память о том, каким нежным выглядел зубчатый отпечаток бельевой резинки, минуту назад стягивавшей ее кожу? А, быть может, вам посчастливилось стать однажды центром такого мира? Кто из любивших вас вспомнит теплоту ваших волос на своем лице, мерцание наготы вашего тела среди сумрачного ландшафта постели? Кто смог бы описать, какой оттенок придаёт вашей коже лунный свет? Умиляли ли кого-нибудь следы вишнёвого лака на ногтях пальцев ваших ног? Не исключено. Поэтому знайте: беда не в том, что в вас этого не видели. Катастрофа – это когда вы не оценили этого взгляда, потому что у вас отсутствуют своеобразные рецепторы, которые помогают распознавать настоящее, не поддельное, не сериально-шаблонное, а реальное, физическое чувство любви. Эти же самые рецепторы и позволяют оценить «Лолиту».