Когда на перевал приходит зима, у людей на какое-то время заканчиваются слова. Это благословенная и целительная немота - молчи, смотри в окно, привыкай к себе. Нет ничего такого, что бы укрыло и защитило от себя, - ни суетливой осенней шелухи, ни летних скоротечных дождей, ни весеннего щебета птиц. Ты и ты.
Тата любила молча. Прижмёт к груди - и сразу отпускает. Целует бережно, в макушку. Называет полным именем, не сюсюкает. Смотрит в глаза. Лишь однажды отвела взгляд. Когда я спросила, выздоровеет ли она. Не захотела обманывать.
Тата говорила - ближе всех к небесам старики и дети. Старики потому, что им скоро уходить, а дети потому, что недавно пришли. Первые уже догадываются, а вторые ещё не забыли, как они пахнут, небеса.
Вика говорит, что нам не дано пройти по тем дорогам, по которым мы однажды уже прошли, а Маринка говорит - все, что мы оставили позади, никогда больше к нам не вернётся, и я верю им больше, чем себе, потому что иначе никак, или верь и живи, или отрекайся и умирай. Я живу.
Вика говорит, что времени нет, и расстояния нет, и каждая наша встреча предопределена, как и каждое расставание. Не плачь, когда увёл кого-то из семьи, не плачь, когда у тебя увели, ты ничего не решаешь, просто идёшь по следам, которые начертил тот, кто придумал твою жизнь с первого дня и до последнего.
Война делает людей атеистами или истово верующими. Третьего не дано. Война делает людей хорошими или плохими. Третьего не дано. Война вообще не терпит полутонов и полунамёков. Она ненавидит тебя всей душой и не требует к себе снисходительного отношения. Она нечеловечески сильный и мерзкий противник.