Даже в Поясе молодые сохраняли несокрушимое бессмертие, непоколебимую уверенность, что для них все будет иначе. Законы физики уступят им, снаряды не попадут в цель, воздух не уйдет, зашипев, в ничто.
Фоновое излучение обращалось к Холдену таинственным шепотом, полным мрачных знамений. «Постранствуй в пространстве этак четырнадцать миллиардов лет. Повидай то, что я видел. Тогда вся эта ерунда покажется не слишком важной».
Сводчатый потолок основного тоннеля освещался скрытыми светильниками и был выкрашен в голубой цвет — по словам Хэвлока, такой же, как летнее небо Земли. Жизнь на поверхности планеты, где масса пронизывает все кости и мышцы, а воздух не удерживается ничем, кроме гравитации, представлялась быстрым способом сойти с ума. Но голубое небо выглядело приятно.
Жесткий взгляд капитана Шаддид смягчился, словно она снова надела маску. Она улыбнулась. — С партнером у вас все хорошо? — Хэвлок в порядке, — сказал Миллер. — Когда он рядом, люди по контрасту думают обо мне лучше. Это приятно. Ее улыбка стала самую малость искреннее. Ничто не сближает начальника с подчиненным больше, чем капелька единодушия в расовых вопросах.
— Помню, и правда случился как-то дефицит сыра. По всему Поясу. Так это вы виноваты? — Да ну, не попытайся они протащить сыр мимо таможни, не было бы и проблем. А они еще завели привычку стрелять в других контрабандистов. Плохой способ вести бизнес. — Из-за хренова сыра? — поразился Амос, брякнув вилкой о тарелку. — Ты это серьезно? Я понимаю — наркота, азартные игры и все такое. Но сыр!..
— Я, знаешь ли, и раньше убивал людей. Но те казались просто кляксами на экране радара. Я… — Здесь иначе, да? — подсказал Миллер. — Нет, так же, — ответил Холден. — Это проходит? «Иногда», — подумал Миллер. — Нет, — сказал он. — Нет, если в тебе еще жива душа.