Мария Эрнестам цитаты из книг - страница 4

Кладу полено, заношу топор, чувствую, как лезвие вонзается в древесину, и полено с треском раскалывается на две половинки. Одна плохая, другая хорошая, думаю я, потому что одна всегда получается ровнее и красивее другой. Но только вместе они создают гармонию целого.

— Эта маленькая хулиганка просто злится. Говорила, что любит меня, посвящала мне стихи, молила, чтобы я пришел за ней. И что в итоге? Испугалась! И больше даже не помышляет о том, чтобы расстаться с жизнью. Глупая девчонка! Найдет себе мужчину — и забудет обо всех своих готических глупостях.

Добрым людям стало не до хороших поступков — они слишком заняты тем, чтобы выжить. Более того, многие вообще забыли, что такое творить добро. А если пропадает интерес к доброте, пропадает и само добро.

Люди, которые полагают, что у них все есть, жестоко ошибаются. Наступит день — и они потеряют все. Тем, кто считает себя выше других, больно падать вниз. И первые станут последними.

...короткая, но полная событий жизнь гораздо лучше, чем долгая и скучная, когда все удовольствия откладываются на потом, а это «потом» никогда не наступает.

Я часто видел, как люди изводили себя мыслями о том, что может случиться, и эти мысли не позволяли им объективно оценить ситуацию. Беспокойство, словно червь, пожирает их изнутри, лишая возможности спокойно мыслить. Самое смешное, что человеку не дает спать и предсказуемое, и непредсказуемое. Он боится и того, что все останется как прежде, и того, что все радикально изменится.

Прежде люди знали, что счастье не может быть вечным, скорее наоборот. Несчастье или даже просто скука, уныние, отчаяние сопровождали человека от рождения до смерти. Только изредка уныние прерывалось счастливыми мгновениями, и всегда неожиданно.

Любить можно много раз, но любовь, настоящая любовь, приходит лишь однажды. И тогда измена причиняет такую боль, что думаешь: лучше быть любимым, чем любить самому...

Разве не этого хочет наше прогнившее общество — чтобы женщины проявляли все больше инициативы? Чтобы брали нож и отрезали кусок покрупнее. Даже сам Дьявол — женщина, если верить Смерти, конечно.