Ален Роб-Грийе
Биография писателя
Ален Роб-Грийе (фр. Alain Robbe-Grillet) 18 августа 1922, Брест, Финистер, Бретань — 18 февраля 2008, Кан, Кальвадос, Нормандия. Французский писатель, один из основателей движения «новый роман» (наряду с Натали Саррот и Мишелем Бютором), член Французской академии (2004; церемонии приёма не проводилось).
Окончил Национальный институт агрономии. Первый роман Роб-Грийе «Цареубийство» написан им в 1949 и оставался неопубликованным до 1978 года. Рукопись романа была предложена автором одному из крупнейших парижских издательств «Галлимар», которое отказалось его публиковать. Однако первый опыт Роб-Грийе был замечен, и рукопись отправили литературному консультанту другого издательства — «Минюи».
В последующие два года Роб-Грийе работает инженером в Колониальном институте плодовых и цитрусовых, часто бывая в Марокко, Французской Гвиане, на Гваделупе и Мартинике. В конце 1950 года он покидает эту должность по состоянию здоровья. Возвратившись во Францию, он пишет свой второй роман «Ластики» («Les Gommes»), другой вариант перевода названия на русский язык — «Резинки» и предлагает его издательству «Минюи». Это издательство и опубликовало роман в 1953. Тогда критика не придала роману особого значения. Однако с этого момента Роб-Грийе сосредоточился на литературном творчестве.
Настоящий успех писателя связан с выходом в свет в 1953 его следующего романа — «Соглядатай». Роман получил престижную премию Критики, что сопровождалось громким скандалом. Ряд газет публикуют совершенно разгромные статьи, в которых говорится, что книга заслуживает не престижной премии, а разбирательства в суде на предмет оскорбления общественной нравственности. Самому автору даже рекомендуют лечиться в психиатрической клинике. Однако, Роб-Грийе получил и широкую поддержку со стороны таких известных критиков, как Ролан Барт, Морис Бланшо. В защиту писателя высказались также Альбер Камю и Андре Бретон.
Благодаря их поддержке Роб-Грийе получает в журнале «Экспресс» колонку, в которой публикует серию из девяти статей под общим заглавием «Литература сегодня». Эти статьи, публиковавшиеся с октября 1955 по февраль 1956 позже легли в основу программного сборника эссе «За новый роман», ставшего манифестом названного направления. Каждый раз выступления писателя служили поводом для ожесточенных литературных дискуссий, которые не прекращались до конца 1970-х годов. Роб-Грийе становится рецензентом, а позже литературным директором издательства «Минюи». Под его руководством это издательство стало подлинным центром течения нового романа. А сам Роб-Грийе становится признанным главой движения, к которому примкнули Мишель Бютор, Натали Саррот, Маргерит Дюрас, Клод Симон, Робер Пенже. Роб-Грийе продолжает активно писать. Выходят его романы «В лабиринте» (1959), «Ревность» (1957). В начале 1960-х писатель активно включается в работу в кинематографе, сначала как сценарист, а позже и как плодовитый режиссер.
В 1971—1995 преподавал в Нью-Йоркском университете, затем вернулся во Францию и поселился в Кане. В 1985 Роб-Грийе снова шокирует читателей и критиков, выпустив в свет «Возвращающееся зеркало» — первую часть автобиографической трилогии. Вторая часть, «Анжелика, или Ворожба», появилась в 1988, а третья — «Последние дни Коринфа» — в 1994. Эта трилогия мало похожа на традиционную автобиографию. В этой псевдо-автобиографии автор свободно смешивает пласты реальности и вымысла, подтверждая свою славу литературного экспериментатора.
В 2001 году в издательстве «Минюи» выходит последний роман писателя — «Повторение». Он представляет собой литературную игру, даже автопародию. Автор под видом некоего иного рассказчика часто сам вступает в повествование, корректируя его. В тексте указывается на скрытые литературные аллюзии, в частности, и на прежние произведения самого Роб-Грийе. В романе описывается шпионская история из годов начала холодной войны. Разворачивающийся шпионский роман наполняется все большим и большим количеством странных деталей.
Роб-Грийе работал также в кинематографе. Сценарист нескольких фильмов, в том числе картины Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде» (1961). Как режиссёр поставил фильмы "Бессмертная"/L'Immortelle (1963), «Транс-европейский экспресс» (1966), «Человек, который лжёт», «Рай и после», «Игра с огнём», «Вам звонит Градива» (2006) (по роману немецкого писателя Вильгельма Йенсена «Градива» и книге Зигмунда Фройда "Бред и сны в «Градиве» Йенсена").
Стиль Роб-Грийе в его первых романах можно охарактеризовать как «вещизм». Повествование нарочито обезличенное и плоскостное. Главным мотивом становится навязчивая и повторяющаяся опись предметов, неживых вещей, каких-то случайных бытовых деталей, казалось бы, совершенно излишних и оттесняющих рассказ о событиях и образы персонажей. Однако, постепенно становится ясно, что никакого события и не происходит, а опись предметов мира заставляет поставить вопрос о том, что такое бытие. Единственное, что можно утверждать о мире романов Роба-Грийе — он существует. Все, что есть в мире — это знаки, но не знаки чего-то иного, не символы, а знаки самого себя. То есть, Роб-Грийе решительно порывает с метафорой и антропоморфизмом.
Строй прозы Роб-Грийе часто называют загадочным и непонятным, несмотря на внешнюю упрощенность и обезличенность, и не случайно появилось устойчивое выражение «романы-лабиринты Роб-Грийе».
От «вещизма» Роб-Грийе перешел к «игровым» текстам, использующим мифологемы массовой культуры, архетипы подсознания. В романах Роб-Грийе усиливается присутствовавшее и в ранних произведениях пародийное начало — писатель пародирует полицейские, любовные, колониальные романы, порно-приключенческие фильмы, а также модные интеллектуальные стереотипы. К этому периоду относятся роман-детектив «Проект революции в Нью-Йорке» (1970), роман «Топология города-призрака» (1975). Так, в «Проекте революции в Нью-Йорке» с нарочитой невозмутимостью описываются, например, чудовищные пытки, которые проделываются над девушкой, потом эта же сцена повторяется, варьируясь, много раз, так что уже непонятно, та же это девушка или другая и кто ее мучители. Серийность приобретает ключевое положение в поэтике Роб-Грийе. В этой связи интересно связать стилистику писателя с философской концепцией серийного мышления.
Похожие авторы:
Упоминание книг автора:
Если вы, как и я, не пересыпаете свою речь словами, наподобие "имманентный", "дивергентный" или "дизъюнкция", то вам, как и мне, нет большого смысла читать роман Алена Роб-Грийе "Проект революции в Нью-Йорке". Мы с вами его не поймём и должным образом не оценим. Вернее, со мною это уже произошло. Я эту книгу уже не понял и уже должным образом не оценил.
Исповедуемый мною принцип, что чтение художественной литературы прежде всего должно приносить удовольствие, "Проект революции в Нью-Йорке" отвергает и насмехается над ним. Произведение Роб-Грийе это блестящий - критики говорят - языковой опыт, смелый эксперимент над романной формой и методами письма. Вот те самые критики, заслуженные и авторитетные люди, спору нет, и жонглируют терминами, заставляющими меня содрогаться. Издание, которое попало мне в руки, сопровождается несколькими короткими статьями этих людей.
То, что "Проект..." далёк от развлекательной функции я заметил сразу. Когда я был очень молод и глуп (сейчас от одного из этих качеств я счастливо избавился), то рискнул однажды принять внутрь препарат из советской военной аптечки, являющийся противоядием против боевых отравляющих веществ. В результате мир для меня существенно исказился на целые сутки. Он стал смазанным, в нём исчезли причинно-следственные связи, а, самое главное, пропало время. Оно как бы стало плоским, единомоментно охватывая "сейчас", "раньше" и "потом". Так вот, "Проект..." производит точно такие же эффекты.
В нём существует рассказчик, но его "я" постоянно переходит от одного субъекта к другому без предупреждения и без заметного эпизода такого перехода. Это нестабильное "я" многократно рассказывает об одних и тех же событиях, благодаря чему совершенно невозможно определить, что же на самом деле произошло и произошло ли вообще.
В целом, если предположить, что события книги имеют какую-то связь с вымышленной реальностью, а не являются фикцией внутри вымысла, то рассказ идёт о гротескной предреволюционной ситуации, где действуют шпики, террористы из тайной организации, прекрасно известной полиции и почти тождественной ей, изуверы, прекрасные соблазнительницы, лолиты и случайные жертвы. Все они находятся во внешне бессмысленном движении и взаимодействиях, приводящих к жестоким пыткам и казням, обставленным в нарочито сексуальной манере. По атмосфере "Проект..." показался мне очень похожим на "Заводной апельсин", только "Апельсин..." гораздо более конформистский на фоне романа Роб-Грийе и не такой жестокий.
Однако, прочтение "Проекта революции в Нью-Йорке" не было беспросветной мукой. Имелось в нём что-то щекочущее, волнующее. И это даже не образы красивых, голых женщин, связанных и находящихся в полной власти злодеев, нет. Хотя сцены, точнее одна и та же сцена подобного содержания, повторялась раз за разом, как из копировального аппарата, с лёгкими различиями, в зависимости от того, кем на тот момент являлось "я" рассказчика. Возбуждающий импульс романа для меня был сродни тому, какой возникает при просмотре изображений чужих галактик, сделанных мощными телескопами - чего-то чудесного, но бесконечно далёкого, как в прямом, так и в переносном смысле.
"Лабиринт есть символ, не разгаданный, сокровенный. Он включает в себя выход, но попробуйте его отыскать! Выход и вход меняются местами быстрее, чем вы в состоянии заметить. Это происходит не наяву, а в вашем сознании. Впрочем, сама природа яви подразумевает тайну."
Наталья Солнцева. "Московский лабиринт Минотавра"
С каждой строкой - новый поворот.
С каждым абзацем - новый тупик.
С каждой страницей - новое дежавю..
Шозизм - совершенно новое для меня течение в литературе, меньше действия, больше описаний.. Невероятно дотошных описаний, чтобы читатель раз за разом видел каждый предмет, как на ладони, чтобы каждая деталь была заметна, чтобы любое, даже малейшее, изменение было донесено до созерцателя...мне кажется, что такую литературу действительно не читаешь, а созерцаешь - рассматриваешь и подмечаешь.
Постепенно начинает казаться, что сходишь с ума...и все потому, что лабиринт уже затянул, ведь это не просто отдельные образы - солдат, квартира, комод, муха, сверток, следы от пыли, мальчик, женщина, уличный фонарь, стакан вина...снег, снова муха и торшер, а теперь женщина и кусок хлеба, ах да...это же картина, что висит на стене, но нет, постойте, вот же мы снова отправляемся в путь, а тут снова метель и снег, и следы опять заметены...и улицы, улицы, улицы...главное, чтобы сверток был при нас, хотя и непонятно в чем смысл, да и есть ли он на самом деле?..
Это что-то из артхауса, когда эпизоды сменяют друг друга, возвращаюсь к началу, перепрыгивая от одной сцены к другой, где по сути нет начала и окончания, а все потому что смысл не в этом...ведь я просто блуждаю в лабиринте, надеясь, что у меня получится выбрать правильный путь...да только везде слишком много снега, солдатская шинель вымокла до нитки и лихорадка становится все сильнее...
#БК_2018 (Книга без рецензии)
Давно мне не попадалась такая запутанная история. Повествование ведется то от первого лица, то от третьего. У каждого персонажа - своя правда, и непонятно можно ли кому-нибудь верить или вообще не стоит доверять никому из героев. Немного сложно было ориентироваться в нагромождении чужих воспоминаний, страхов, комплексов.
Книга, возможно, заинтересует поклонников теорий Фрейда. Но с точки зрения психологии там даже подумать не над чем, особенно тем, кто знает, что собой представляет психоанализ. Все очевидно и, что называется, лежит на поверхности. Мне не понравилось то, что в книге слишком большое количество шпионов и осведомителей.
Такое чувство, будто автор сценария страдал манией преследования, либо ему просто фантазии не хватило. Хотя преступление, вокруг которого строится сюжет спланировано и осуществлено неплохо. В данном случае не могу однозначно ответить на вопрос, понравилась ли мне книга. Скорее – нет, чем да.
#флешмоб
