– Мы играем в «Три желания». Торт, горячая ванна, мягкая постель. А у тебя? – Мир во всем мире, – ответила Кэроу. Зузана хмыкнула: – Святая Кэроу. – Лекарство от рака. И по единорогу для каждого. – Фу. Ничего не портит игру сильнее, чем альтруизм. Загадывай для себя. И если там не будет еды, ты врешь. – А я включила еду. Я же сказала «единороги», верно?
Кэроу была прелестной девушкой. Нежная, стройная, с длинными волосами цвета небесной лазури и глазами звезды немого кино, она грациозно двигалась, и на ее губах скользила загадочная улыбка сфинкса. Лицо не просто миловидное — полное жизни, с искрящимся, ясным взглядом. Она по-птичьи вскидывала голову, а ее темные подвижные глаза, казалось, скрывали какую-то тайну.
У людей самое поверхностное представление. Чего не хватает для полной картины, они выдумывают. Словно составляют из сказок лоскутное одеяло, в котором то там, то сям встречается клочок правды.
— Я вернулся, чтобы найти тебя. Зачем — не знаю. Кэроу. Я не знаю… — Голос стал таким тихим, что она едва могла различить слова. — Чтобы найти тебя и быть в одном мире с тобой…
Всю жизнь ее постоянно дразнила иллюзия чего-то недостижимого, но теперь все было иначе. Здесь, в присутствии Акивы, даже когда они говорили о войне и нескончаемой вражде, она чувствовала, как ее обволакивает его тепло. Вопреки всем разумным доводам, она была уверена, что ее место — рядом с ним.
— Смотри, что пишут, — сказала Зузана. — В южной Италии видели дьяволицу… — С синими волосами? — глухо спросил Мик из-под подушки: он пытался уснуть. — Нет, с розовыми. По-видимому, легионы сатаны экспериментируют с цветом.