Ощущение было такое, что сам мой дух поменялся на каком-то химическом уровне: словно бы у меня в душе нарушился кислотный баланс и из меня выжгло жизнь – непоправимо, необратимо, как до самой сердцевинки каменеет вайя кораллового полипа.
Весь фокус был в том, чтобы говорить с их придуманным образом, с фантазией - с тонким ценителем искусств, с прозорливым бонвиваном - а не с неуверенным в себе человеком, который на самом деле стоял перед тобой.
Он выглядит так, будто для него зажечь вечером означает поесть бурого риса с водорослями, примостившись за стойкой в магазине с органическими продуктами.
— Ты никогда не пробовал в минуты беспокойства думать на другом языке? — оборвал меня Генри. — Что-что? — Это позволяет держать себя в руках, не дает мыслям разбегаться.