Джером Сэлинджер цитаты из книг - страница 28

Когда я перебежал через дорогу, мне вдруг показалось, что я исчез. День был какой-то сумасшедший, жуткий холод, ни проблеска солнца, ничего, и казалось, стоит тебе пересечь дорогу, как ты сразу исчезнешь навек.

А когда я окончательно напился, я опять стал выдумывать эту дурацкую историю, будто у меня в кишках сидит пуля. Я сидел один в баре, с пулей в животе. Все время я держал руку под курткой, чтобы кровь не капала на пол. Я не хотел подавать виду, что я ранен.

Если девушка приходит на свидание красивая - кто будет расстраиваться, что она опоздала? Никто!

Странные люди эти девчонки. Каждый раз, когда упоминаешь какого‑нибудь чистокровного гада – очень подлого или очень самовлюбленного, каждый раз, как про него заговоришь с девчонкой, она непременно скажет, что у него «комплекс неполноценности». Может быть, это и верно, но это не мешает ему быть гадом.

— Понимаешь, что я хочу сказать: я знаю, что общение должно быть и физическое, и духовное, и красивое, — словом, всякое такое. Но ты пойми, не может так быть с каждой — со всеми девчонками, с которыми целуешься, — не может!

Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи.

Мне это было необходимо, как воздух, которым дышишь.
Но никто меня не услышал.
И никто не слушал.

Но самое лучшее в музее было то, что там всё оставалось на местах... Ничто не менялось. Менялся только ты сам. И не то чтобы ты сразу становился много старше. Дело не в этом. Но ты менялся, и всё.

..надо дать человеку выговориться, раз он начал интересно рассказывать и увлекся. Очень люблю, когда человек с увлечением рассказывает. Это хорошо.

От того, что человек умер, его нельзя перестать любить, чёрт побери, особенно если он был лучше всех живых.