Джером Сэлинджер цитаты из книг - страница 24

- Знаешь, кем бы я хотел быть? - говорю. - Знаешь, кем? Если б я мог выбрать то, что хочу, чёрт подери!
- Перестань чертыхаться! Ну, кем?
- Знаешь такую песенку - "Если ты ловил кого-то вечером во ржи..."
- Не так! Надо "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи". Это стихи Бёрнса!
- Знаю, что это стихи Бёрнса.
Она была права. Там действительно "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи". Честно говоря, я забыл.
- Мне казалось, что там "ловил кого-то вечером во ржи", - говорю. - Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом - ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И моё дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему.

Увлекают меня такие книжки, что как их дочитаешь до конца - так сразу подумаешь: хорошо бы, если бы этот писатель стал твоим лучшим другом и чтоб с ним можно было поговорить по телефону, когда захочется. Но это редко бывает.

Я по глупости думал, что она довольно умная. А думал я так потому, что она ужасно много знала про театры, про пьесы, вообще про всякую литературу. Когда человек начинен такими знаниями, так не скоро сообразишь, глуп он или нет.

Она тревожится, когда ее любовь ко мне то приходит, то уходит, то появляется, то исчезает. Она сомневается в ее реальности просто потому, что эта любовь не всегда весела и приятна, как котенок.

Я и всего-то дрался раза два в жизни и оба раза неудачно. Из меня вообще драчун плохой. Я вообще пацифист, если уж говорить всю правду.

Вся эта чепуха, всякие там карикатуры в "Сатердей ивнинг пост", где изображают, как парень стоит на углу с несчастной физиономией, оттого что его девушка опоздала, - все это выдумки. Если девушка приходит на свидание красивая - кто будет расстраиваться, что она опоздала? Никто!

Лучше бы некоторые вещи не менялись. Хорошо, если б их можно было поставить в застекленную витрину и не трогать.

От того, что человек умер, его нельзя перестать любить, чёрт побери, особенно если он был лучше всех живых.

Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.

А теперь я вдруг стал думать, как я заболею воспалением легких— волосы у меня совершенно обледенели— и как я умру… Но тут я представил себе, как меня зарывают на кладбище, кладут на меня камень с моей фамилией и все такое. Да, стоит только умереть, тебя сразу же упрячут! Одна надежда, что, когда я умру, найдется умный человек и вышвырнет мое тело в реку, что ли. Куда угодно— только не на это треклятое кладбище. Еще будут приходить по воскресеньям, класть тебе цветы на живот. Вот еще чушь собачья! На кой черт мертвецу цветы? Кому они нужны?