Федор Достоевский цитаты из книг - страница 33

«Пол сама моет и на черном хлебе сидит, а неуважения к себе не допустит.»

«И что за охота благодетельствовать тем, которые… плюют на это?»

«Любопытно, чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они больше всего боятся...»

«Истинно великие люди должны ощущать на свете великую грусть.»

«Я ведь не старушонку убил, я себя убил!»

«Ко всему-то подлец человек привыкает!»

Видишь, голубчик, я откровенно и просто скажу: всякий порядочный человек должен быть под башмаком хоть у какой-нибудь женщины. Таково мое убеждение; не убеждение, а чувство. Мужчина должен быть великодушен, и мужчину это не замарает. Героя даже не замарает, Цезаря не замарает! Ну, а прощения все-таки не проси, никогда и ни за что.

О, если б я ничего не делал только из лени. Господи, как бы я тогда себя уважал. Уважал бы именно потому, что хоть лень я в состоянии иметь в себе; хоть одно свойство было бы во мне как будто и положительное, в котором я бы и сам был уверен. Вопрос: кто такой? Ответ: лентяй; да ведь это преприятно было бы слышать о себе. Значит, положительно определен, значит, есть что сказать обо мне.

А когда сердцу девушки станет жаль, то, уж разумеется, это для нее всего опаснее. Тут же непременно захочется и "спасти", и образумить, и воскресить, и призвать к более благородным целям, и возродить к новой жизни и деятельности, - ну, известно, что можно намечтать в этом роде.

Я убежден, что в Петербурге много народу, ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших. Если б у нас были науки, то медики, юристы и философы могли бы сделать над Петербургом драгоценнейшие исследования, каждый по своей специальности. Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге.