Голос Никуда-Не-Пойду звучал раздраженно и страстно, в нем была та особая значительность, какую умеют придавать своим словам только идиоты, свойство, постепенно стирающееся с годами, как, впрочем, и сам идиотизм.
Он уже давно понял, как полезно иногда признаваться в собственной незначительности: обычно сразу следовал поток восхищения его тонким умом и умением смеяться над самим собой, а в некоторых случаях – и его честностью.
Быть может, в ее годы я тоже буду платить мальчишкам, чтобы они меня любили, потому что любовь самая приятная, самая правильная вещь на свете. И неважно, чем ты за нее платишь. Важно другое - не озлобиться, не завидовать, как она завидует Эльзе и Анне.
В вашем возрасте следовало бы быть вопросительным знаком, в надежде превратиться позже в жирную точку. Но, увы, вы будете всего лишь маленькой запятой, как и мы, в громадной азбуке времени.