Как только твой ребенок уходит от тебя... чувствуешь, что он уносит с собой твое сердце... и ведь он будет небрежен, будет носить твое сердце в кармане, который порвется...
Она вырывалась, но он держал ее крепко, будто она пыталась покончить с собой; потом повернул к себе, и поцеловал, так, как ей хотелось уже полгода - будто поцелуй - это по-прежнему колдовство - можно разбудить, а можно погрузить в сон, украсть, познать душу, разум; лишить всего.
(...) лучше бы ты вообще ни о чем не мечтал, не умел; а делал бы то, что лучше всего получается; что-то руками и простое, и всегда нужное, что может прокормить тебя и после Третьей Мировой войны, среди руин; и не думал бы никогда о смерти, как об освобождении; любил бы просто близких, а не себя; а так ты все время думаешь о ней, о мечте – всё время это «лучше бы я умер, я предал сам себя».
(...) вот живешь и думаешь, что идешь по пути, не сворачивая, начертанном свыше и даже видишь его в облаках – все складывается в рисунок от этой детской веры; а потом понимаешь, что проваливаешься – в черную дыру, поглотившую все твои звезды.