Сергей Максимов

Биография писателя

Максимов Сергей Васильевич (25.09[7.10].1831—3[16].06. 1901), писатель-этнограф, очеркист. Родился в с. Парфентьево Кологривского у. Костромской губ. в семье мелкопоместного дворянина, служившего почтмейстером. По окончании училища в с. Парфентьеве поступил в Костромскую гимназию. Летом 1850 приезжает в Москву поступать на историко-филологический факультет Московского университета, но прием был только на медицинский. Среди новых друзей — будущий историк Д. И. Иловайский и будущий знаменитый врач С. П. Боткин. Впоследствии напишет: «Москве я обязан моими первыми литературными связями, моим литературным воспитанием и первыми проблесками моего сознания, что я должен чем-нибудь быть полезен народу». Этим проблескам сознания он обязан редакции «Москвитянина», где познакомился со своим земляком А. Ф. Писемским. Через многие годы А. Н. Майков напишет ему: «Вы помните ваше знакомство с Писемским: не знаю, он ли был крестным отцом ваших первых произведений, но помню, что его трезвый взгляд на жизнь и искусство сильно действовал на вас, еще юношу, и не остался без влияния на дальнейшие ваши труды. Он, кажется, первый и указал вам на изучение жизни русского народа, найдя в вас и нужную для того подготовку, меткий взгляд и разумную наблюдательность». Максимов сблизился со своим костромским земляком именно в то время, когда «Тюфяк» А. Ф. Писемского и «Свои люди — сочтемся» А. Н. Островского забили, по словам А. А. Григорьева, «светлыми лучами», открывая новые пласты народной жизни. В 1850 ядро молодой редакции «Москвитянина» составил кружок Островского. Это было второе поколение 20-летних славянофилов, старшему из которых, Островскому, было 27 лет, а младшему, Максимову, 20. Вспоминая об этом 2-летнем московском периоде, Максимов особо подчеркивал, что «в кружке московских друзей привольно было лишь коренным русским людям», каждый, писал он, «побывавший здесь уходил и с более приподнятым челом, уверенностью и твердою поступью, как будто он на свое природное звание получил оформленный и засвидетельствованный патент». С этим «патентом» молодой писатель явился в 1852 в Петербург. Недаром в первых же его этнографических очерках критики отметили «отсутствие космополитизма».

В течение 1854 «Библиотека для чтения», самое массовое по тому времени издание, публикует 6 очерков Максимова. На них обратил внимание И. С Тургенев, чьи «Записки охотника» тоже в определенном смысле были «этнографическими». «Ступайте-ка в народ, внимательно наблюдайте, изучайте его на месте, запасайтесь свежим материалом. Дорога перед вами открыта», — посоветовал он молодому писателю.
Первую свою «экспедицию» Максимов совершил во Владимирскую, Нижегородскую, Костромскую и Вятскую губернии, еще не имея, как он сам признавался, «никакой школы и поучения», надеясь на русское «авось». Цикл его очерков появился в той же «Библиотеке для чтения», составив впоследствии книгу «Лесная глушь».

В 1855 Военно-морское ведомство, возглавляемое братом императора вел. кн. Константином Николаевичем, при проведении давно назревшей реорганизации флота, решает послать «литературную экспедицию» для исследования и описания морских побережий и главных водных артерий России. Островского командировали на Верхнюю Волгу, Потехина (сотоварища Максимова по Костромской гимназии) — на Нижнюю Волгу, Писемского — в Астраханскую губ., Афанасьева-Чужбинского — на Днепр, Данилевского — в Малороссию и Крым, М. Михайлова — на Урал, Н. Филиппова — на Дон, а самого молодого из них Максимова — на Русский Север, в тот «край непуганых птиц», который через полвека после него вновь откроет М. Пришвин. Очерки Максимова, как и др. участников экспедиции, публиковал «Морской сборник», а в 1859 они вышли отдельным двухтомным изданием «Год на Севере».

Затем последовали др. экспедиции: в 1859—60 — на Амур, в 1862—63 — на Урал, Каспий и Кавказ, в 1867—68 — на Смоленщину и в Белоруссию. Результатом их стали новые книги: «На Востоке», «Сибирь и каторга», «Бродячая Русь Христа-ради». Эти книги тоже представляли жанр беллетризованной этнографии, возникший, не без участия Максимова, на стыке науки и литературы. Известный историк И. Е. Забелин писал ему: «Этнография есть та же археология, только живая, действующая».
Однако наибольшую известность обрели книги Максимова, которые не имели прямого отношения к этнографии и его этнографическим экспедициям. В 1872 в журнале «Школьная жизнь» (№ 11—13) был опубликован цикл его очерков для детей среднего возраста «Куль хлеба и его похождения», в 1873 вышедший книгой (переиздания 1875, 1881, 1894). Спустя столетие (1982, 1985, 1987) «Куль хлеба» вновь оказался в центре внимания, причем уже не только детей. Максимов создал поэму о хлебе, гимн русскому хлебу и русскому хлебопашцу: «Хлеб — всему голова! — уверяют трудолюбивые крестьяне, которые всех ближе и вернее могут судить об этом деле: крестьянин землю пашет, хлеб сеет, собирает и продает; ел бы богач деньги, кабы убогий не кормил его хлебом. Ни о чем так сильно не хлопочут, ни о чем так усердно не молятся Богу простые русские люди, как о росте посеянного хлеба. Без хлеба не крестьянин. Хлеб на стол — и стол престол, а хлеба ни куска — и стол доска. Без хлеба несытно, без него и у воды худо жить, без хлеба смерть; хлеб — дар Божий, батюшка, кормилец».

Во время этнографических экспедиций Максимов вел и фольклорные записи — песен, сказок, легенд, обрядов, пословиц, поговорок, но все их передал фольклористам. В его этнографических книгах фольклор присутствует в своей естественной среде обитания. Все его книги фольклорные в точно такой же степени, как этнографические. Фольклор воссоздает внутреннюю жизнь народа, этнография — внешнюю. Они — как душа и тело народа.

Лишь в одной книге Максимов собрал воедино эти фольклорные золотые россыпи, выделив из них самородки крылатых слов. В 1880-е он публикует в различных газетах и журналах свои заметки, посвященные толкованию отдельных слов и выражений. В 1891 его «крылатые слова» были изданы, а затем неоднократно переизданы, став, наряду с «Кулем хлеба», одной из самых популярных книг.

Современники по праву называли Максимова патриархом народоведения. Его Собрание сочинений, вышедшее в издательстве «Просвещение», состоит из 20 томов. Но и оно — далеко не полное. Собрание сочинений стало итогом его полувековой литературной деятельности, но посмертным. При жизни Максимов вынужден был зарабатывать себе на хлеб насущный журналистикой в петербургских «Полицейских ведомостях». Его современник и биограф П. В. Быков писал о нем за год до смерти: «Это удивительно скромный человек далеко не оценен на своей родине, где его имя очень популярно, но не гремит, как гремело бы за границей, если бы Сергей Васильевич, только очень недавно избранный в почетные академики Императорской Академии Наук, — был писателем иностранным… Но такова уж судьба русского писателя за очень немногими исключениями».