Виктор Петрович Астафьев цитаты из книг
...в казарме жизнь как таковая обесценивается: человек, выполняющий обезличенные обязанности, делающий обезличенный, почти не имеющий смысла и пользы труд, сам становится безликим, этаким истуканом...
Русские от чего то очень любят дураков, жалостливо к ним относятся,сами дураки, что ли ? Рассуждения немецкого солдата, перед тем как хотел сдаться в плен , прикинувшись дурачком.
Меня Петрухой зовут. Я - мужик вятскай, из той самой губернии, где народ хватскай и догадливай. Если, к примеру, трава на бане вырастет, мы её не косим, а корову на баню волокём, чтобы съела.
И из-за нее, из-за этакой гады забылся в человеке человек!
Отчего так суетно милостивы, льстиво сочувствующи люди возле покидающего мир человека? Да оттого, что они-то, живые, остаются жить. Они будут, а его не станет. Но он ведь тоже любит жизнь, он достоин жизни. Так почему же они остаются, а он уходит и все отдаляется, отдаляется от живых и от всего живого, точнее они от него трусливо отстраняются.
Васютка ещё не знал, что страшное в жизни часто начинается очень просто.
На плацдарме я не раз вспомнил от старого, заезжего солдата слышанное: "Войну нелегко слышать, но во сто крат страшнее войну видеть".
Не убило меня на войне, и я к бабушке иду, к Катерине Петровне. Только через порог переступлю, непременно гаркну: "Здравия желаю, товарищ генерал!" - она аж присядет и с испугу уронит чего-нибудь. "О, штоб тя, окаянного, приподняло да шлепнуло!" - скажет. Так и скажет. Я-то уж знаю свою бабушку!
- Военное время, - втолковывал профессор, - страшно прежде всего тем, что человеческая жизнь как бы убавляется в цене, а кое для кого и вовсе ее теряет. Происходит это от распущенности имеющих хоть какую-то власть над людьми и необязательно большую.
Страницы← предыдущая следующая →
