Хотя мы все были рабами, меня всегда столь любовно защищали от этого знания, что мне и в голову не приходило считать себя товаром, доверенным родителям для надёжного хранения и способным быть востребованным в любое мгновение.
Среди стоявших в очереди был очень старый раб, который верно служил трём поколениям семьи Флинт. Когда он прихромал, чтобы получить кусок мяса, хозяйка сказала, что он слишком стар, чтобы выдавать ему довольствие; что черномазые, которые слишком стары для работы, должны питаться травой.
Её мать считала правильным и достойным поступком для неё и её будущего мужа украсть моих детей; но не понимала, как человек может ходить с гордо поднятой головой в приличном обществе после того, как купил собственных детей, как сделал мистер Сэндс.
Я жаждала иметь рядом человека, которому можно раскрыть душу, но была так жестоко обманута белыми людьми, что утратила всякое доверие. Если ко мне обращались с добрыми словами, я думала, что за ними стоит своекорыстная цель.