Михаил Лермонтов цитаты из книг - страница 19

Тогда, пустых не тратя слез,
В душе я клятву произнес:
Хотя на миг когда-нибудь
Мою пылающую грудь
Прижать с тоской к груди другой,
Хоть незнакомой, но родной.

Я мало жил, и жил в плену.
Таких две жизни за одну,
Но только полную тревог,
Я променял бы, если б мог.

- Заметьте, любезный доктор, что без дураков было бы на свете очень скучно ... посмотрите, вот нас двое умных людей; мы знаем заранее, что обо всём можно спорить до бесконечности, и поэтому не спорим.

Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира, обречённое каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился.

Мы почти всегда извиняем то, что понимаем.

С тех пор как поэты пишут и женщины их читают (за что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона полубогом…

Я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу поддерживающую мои душевные силы.

Я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут счастья, когда сердце чувствует необходимость любить сильно и страстно кого-нибудь, - теперь я только хочу быть любимым, и то лишь очень немногими; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы довольно: жалкая привычка сердца.

И к свисту пули можно привыкнуть, то есть привыкнуть скрывать невольное биение сердца.

Есть такие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разные необыкновенные вещи.