Федор Достоевский цитаты из книг - страница 13

…я не для себя и тужу, не для себя и страдаю; но мне всё равно, хоть бы и в трескучий мороз без шинели и без сапогов ходить, я перетерплю и всё вынесу, мне ничего; человек-то я простой, маленький, – но что люди скажут? Враги-то мои, злые-то языки эти что заговорят, когда без шинели пойдёшь? Ведь для людей и в шинели ходишь, да и сапоги, пожалуй, для них же носишь.

Вы уж слишком сильно всё принимаете к сердцу; от этого вы всегда будете несчастнейшим человеком. <…> Если принимать всё чужое так близко к сердцу и если так сильно всему сочувствовать, то, право, есть отчего быть несчастнейшим человеком.

Да уж если вы мне простите, Варенька, грубое слово, так я вам скажу, что у бедного человека на этот счёт то же самый стыд, как и у вас, примером сказать, девический. Ведь вы перед всеми – грубое-то словцо моё простите – разоблачаться не станете; вот так точно и бедный человек не любит, чтобы в его конуру заглядывали, что, дескать, каковы-то там его отношения будут семейные, – вот.

…несчастие – заразительная болезнь. Несчастным и бедным нужно сторониться друг от друга, чтоб ещё более не заразиться.

Когда мне грустно, так я рада болтать, хоть об чём-нибудь. Это лекарство: тотчас легче сделается, а особливо если выскажешь всё, что лежит на сердце.

Вы напрасно стыдитесь ходить к нам, Макар Алексеевич. Какое другим дело! Вы с нами знакомы, и дело с концом!..

Чем громче и крупней человеческое великодушие, тем больше в нем самого отвратительного эгоизма.

Есть в народе горе молчаливое и многотерпеливое; оно уходит в себя и молчит. Но есть горе и надорванное: оно пробьется раз слезами и с той минуты уходит в причитывания.

В реалисте вера не от чуда рождается, а чудо от веры.

Она была страстна и впечатлительна по натуре своей, но в то же время как будто сама боялась своих впечатлений, как будто каждую минуту стерегла свое сердце, не давая ему забыться, хотя бы в мечтанье.