Что удивительно, я не знаю больших любителей, обожателей этой книги. Может, многим кажется, что она недостаточно .. поэтична, не так возвышенна, как должна быть возвышенна литература (любого жанра). А мне все видится совсем иначе.
Я читала и думала: как и почему все это с такой силой, с такой силищей проходит через меня? Романтика - есть, реализм - есть, сатиры - хоть сколько, но чем это так меня задевает? Почему каждое прочитанное слово впечатывается и остается глубоко во мне?
Книги бывают очень разные. Знаете, когда приезжаешь в новое место - ты его до этого не видел - оглядываешься по сторонам, и чувствуешь себя неуютно, потому что - да! - место ведь тебе неизвестное. И если это новая квартира, то ты обживаешься, привыкаешь, вспоминаешь первые свои впечатления и понимаешь, что они были совсем не такими, поверхностными совсем, ошибочными, неправдой были эти первые впечатления. Что все по-другому вовсе.
Так и с книгами. С писателями. Я открыла, я сунулась в чтение (именно сунулась, без прелюдий, я всегда так - резко и в быстром темпе) и с первых страниц этот человек, Эдичка, казался мне существом очень странным, непонятным, непривычным. Он показался сразу же очень грубым, с первой минуты нашего разговора он сам дал себе определение: "Я получаю Вэлфер. Я живу на вашем иждивении, вы платите налоги, а я ни хуя не делаю, хожу два раза в месяц в просторный и чистый офис на Бродвее 1515, и получаю свои чеки. Я считаю, что я подонок, отброс общества, нет во мне стыда и совести, потому она меня и не мучит, и работу я искать не собираюсь, я хочу получать ваши деньги до конца дней своих. И зовут меня Эдичка. И считайте, что вы еще дешево отделались, господа".
Да только это совсем поверхностно.
С каждой страницей, с каждой, чем дальше я продвигалась (вернее и правильнее сказать - забредала), тем больше он мне нравился. Я чувствовала одновременно жалость и преклонение - подумать только, какие разные эмоции я испытывала по отношению к нему, к Эдичке! И задумывалась: почему так? По правде сказать, задумывалась я постоянно (именно поэтому и возникает удивление количеству обожателей Эдуарда Лимонова - ведь такие глубокомысленные вещи изрекал дядька, может, дело все в манере, в обилии матов?). А потому (это я вернулась-таки к теме неопределенности эмоций), что он общается. Ведет диалог. И ведет диалог этот так по-свойски, в манере такой, казалось бы, безразличной, словно ему все равно, а ведь рассказывает, поверяет самое сокровенное.
Цепляет он этим - общением. Говорит все как есть, не стесняется, этим и запоминается. И нравится в первую очередь именно этим. Тем, что, будь я способна, я бы свое самое важное и серьезное рассказала бы в той же форме.