Екатерина Звонцова

У автора пыталась до этого романа читать предыдущий изданный, “Рыцарь умер дважды”, но бросила на килотоннах написанных по-фикрайтерски, во втором лице (обращение “ты” в никуда) постраданий главного злодея по почившей героине, вокруг образа которой вертелось всё повествование. В процессе чтения “Теории” я стала понимать, что эта книга абсолютно о том же, только без дереволюдей, воюющих с индейцами.

Пикси-дрим-гёрла отдаёт концы на первых страницах, и далее мы наблюдаем, как вокруг неё вертится скудный мирок бесконечно рефлексирующих по ней людей. Взаимоотношения этих людей странные и искусственные. Они все взрослые мужики, одному уже полвека, и все бесконечно нежно и понимающе глядят друг на друга и только и делают, что говорят о чувствах. О мои дайрики дветыщиседьмого. Внутренние монологи у всех одинаковые, исключительно литературно изложенные, фичкового “ты” в разы больше, короткие фразы на английском пулей влетают в рускоязычный текст, что похоже на современный колхозный шик. (сказала я, только что назвав троп героини по-английски) Странное использование реальных имён и явлений - то всё называется как обзывается, то выскакивает какой-то копирайтинг, “известный писатель” например (со сноской причём XD) или “яблочный бренд”. Образы какие-то растушеванные, автор сама путается, кто какие отсылки делал, и Гудини внезапно всплывает в мыслях персонажа, который до этого его не вспоминал ни разу - просто автор посмотрела “Гудини и Дойл” и надо было срочно поделиться.

Авторские уши вообще очень явственно торчат. Рефлексия на не-такую-как-все нитакусю, перевернувшую своей нитаковостью чужие жизни, разбавляется огромным количеством текста с рассуждениями о всяком разном, половина которых вообще не нужна этой истории, а другая половина так стремится всеобъять темы, что в итоге ни к чему не приходит, ни что автор хотела сказать, ни на чём персонажи порешили, ни из чего какой-то тезис не выносится. Единственное, к чему мы чётко пришли - это плохо, что геям нельзя жениться в этой стране. Окей, а потом мы узнаём, что у гея есть два кота, голубых мейн-куна, которых зовут Элтон и Фредди. Без комментариев.

Смерть героини явно непростая, но детектива не будет. Вообще. Совсем.

Зато текст проводит объёмный экскурс в издательские будни. Насколько всё достоверно, сказать не могу, потому что я диванный критик и спервадобейся, но тон, которым всё описывается, отдаёт каким-то детским “а вы думали, вы в сказку попали? Вы в жизнь вляпались” Как и, памятуя авторские уши, сама эта странная фантазия, уже дважды написанная, про Особенную с ОБВМ, которая ворвётся, сверкнёт своей никаквсешностью, сразу же безвозвратно всех покорит и исчезнет навсегда, чтобы все по ней скорбели, превознося ее самость. Всё это напоминает мне не буду говорить что, но такие сюжеты наверное просто не для меня.

Или же я просто не мужик, потому что тогда другой взрослый мужик непременно обсудил бы со мной мои чувства, отвлеченным словоблудием усиленно делая вид, что смыслит в психотерапии, и мы сидели бы и гладили его голубого щенка Ламберта или что-то вроде того.