Марсель Пруст рецензии на книги

Эта часть принесла мне не меньше радости, чем предыдущие три. А в чём-то и больше, ведь наконец начинают соединяться те сюжетные нити, которые были заявлены в предыдущих частях. Например, ещё в первой части нам показали одну сценку, которая как будто не имела никакого отношения к сюжету и вдруг в этой части она прогремела просто конандным взрывом, внезапно перевернув сюжет.

Или тема со смертью бабушки главного героя. Ещё в прошлой части казалось, что Марсель совершенно забыл о ней и как будто почти не сожалел о той потере. Но внезапно различные мелочи выводят его из себя и на поверхность всплывает то горе, что скрывалось где-то глубоко внутри.

И, конечно, Альбертина, что была чуть ли не главной героиней второй части, почти незаметно проскочившая третью книгу, но вновь отыгравшая свои позицию в четвёртой книге. Правда тут пока скорее середина истории, так что подождём и посмотрим на развитие сюжета. Тем более, что ту же Жильберту явно не просто так вспомнили.

Однако главная тема книги отражена в названии этой части. И надо сказать, довольно любопытно наблюдать за тем, как Марсель Пруст описывает однополые отношения словно лавируя между Сциллой и Харибдой. Когда очень хочется высказаться, но так чтобы никто ничего не понял, и тем более не смог обвинить его в пропаганде сами знаете чего. Правда, на дуэли в защиту своей чести всё равно пришлось драться. Причём с другим мужчиной тех же наклонностей, что и сам автор. Так и хочется воскликнуть «О времена, о нравы!»

Чисто по сюжету книги сложилось двоякое впечатление о точке зрения автора. Вроде как мужеложство не то, чтобы порицается. Барон де Шарлюс, несмотря на многие неприятные черты характера, показан скорее положительным персонажем и его вкусы хоть и не восхваляются, но с ними как будто примиряются. Но вот то же в отношениях женщин уже как будто имеет совершенно негативную окраску. По крайней мере главного героя настолько выводит эта мысль из себя, что он кажется готов пойти на всё, чтобы не допустить подобное неподобающее поведение. Правда является ли это отражением чувств автора или просто двигателем сюжеты сказать на данный момент сложно. Уже предвкушаю следующие части, ведь воздух так и искрится от напряжения!
#Радогощь

Ну что ж, мое трехлетнее путешествие с Прустом закончилось. Больше всего мне понравились первые три книги цикла, а первая так и остается самой проникновенной и эмоциональной для меня. Ответ на главный вопрос, что есть «Обретенное время», я для себя нашла, хотя вполне вероятно, Пруст имел в виду другое. Такая возможность, кстати, вполне в духе романа и ничуть бы не огорчила писателя, ведь он сам говорит, что его «книга — лишь что-то вроде увеличительного стекла», благодаря которому читатель откроет «средство чтения в своей душе».

Примерную схему завершающей части цикла Пруст набросал еще в начале работы над ним, и наверное поэтому «Обретенное время» так близко по духу первым трем томам «Поисков». Книга осталась незавершенной, и здесь еще больше, чем в «Беглянке», это бросается в глаза. Куски выверенного и плавного текста местами перемежаются вкраплениями эпизодов, не связанных логикой со сказанным ранее. Некоторые сцены повторяются дважды с незначительными вариациями. Определенно, складывается впечатление, что это рабочий текст писателя, где он пробует на вкус те или иные фразы или раздумывает над возможностями развития какой-нибудь сюжетной линии.

То, что роман не доработан, более всего заметно по появлению в седьмом томе персонажей, которые благополучно скончались в предыдущих. В «Пленнице», например, был ярчайший эпизод со смертью писателя Берготта перед картиной «Вид Делфта» Вермеера, а в «Обретенном времени» Берготт вдруг оживает. То же происходит и с Котаром. И певица Берма приглашает гостей на чай, успев умереть ранее в шестом томе. Вердюрен умирает уже здесь, но через несколько страниц спустя мы узнаем, что он умрет «некоторое время спустя».

Подобных несостыковок много, и мне было очень интересно наблюдать за ними в том смысле, что такие вещи отражают кухню труда литератора. Мы никогда не узнаем, каким бы мог стать этот роман, если бы Пруст успел его закончить. Что бы он в нем оставил, что бы убрал. Но даже в таком виде «Обретенное время» закрывает все сюжетные линии и подводит итог поискам рассказчика.

События этого тома значительно отдалены по времени от Комбре и Бальбека. Начало тома приходится на время Первой Мировой войны, а финальная часть - на 1918-20 годы по ощущениям. Очень хороши описания Парижа и его жителей времен войны, а также чувства солдат-отпускников при виде заполненных ресторанов. Самым ярким эпизодом этого периода является, пожалуй, случайное посещение Марселем подпольного заведения, где он становится свидетелем феерических мазохистских утех барона де Шарлюса. В этом контексте продолжается также тема содомии, начатая в четвертом томе, которая обрастает все новыми вовлеченными в нее персонажами.

Озарение героя, упорядочивание его мыслей и обретение времени происходит через несколько лет в доме Германтов. Пережив нечто вроде шока от встречи с состарившимися посетителями светских салонов, которых он давно не видел, Марсель ощущает в себе, наконец, готовность приступить к своему писательскому замыслу. «Мысль о Времени, только что проясненная мною, указывала, что пора приняться за работу. Было самое время, и это оправдывало тревогу, охватившую меня, когда я вошел в гостиную и загримированные лица показали мне, сколько прошло лет; но достаточно ли его еще, времени, да и я — в силах ли я еще?»

Все предшествовавшее этому моменту время, которое, как могло показаться, рассказчик попросту терял, откладывая написание книги со дня на день (и так лет двадцать), на деле оказывается не потраченным впустую. Оно было необходимо для вызревания внутри будущего писателя его замысла, для накопления наблюдений, приобретения жизненного опыта, переживания любви, горечи и утрат - то есть без этих лет внешнего бездействия не смогла бы родиться именно такая книга, которую он задумал. Марсель обретает утраченное время в литературном труде, как способе консервации времени в вечности, и приступает к написанию книги.

«Я не знал, станет ли это церковью, где верующие мало-помалу приобщаются к истинам, гармониям и большому общему плану, или же это останется, как друидический монумент на горе какого-нибудь острова, сооружением, куда никто не ходит».

Худшие прогнозы Марселя не оправдались - в его храм ходят, и довольно активно, и по прошествии ста лет. Обязательно буду перечитывать время от времени, и очень надеюсь, что Елене Баевской хватит времени на перевод оставшихся книг цикла. Кстати, издательство на своей страничке в Инстаграм обещает уже этой осенью отдать в печать «Содом и Гоморру», и довольно уверенно заявляет, что «всего будет семь томов». Скрестим пальцы!

#Радогощь (главный герой - мужчина)

Я думаю, оценивать эту книгу саму по себе не имеет смысла. Во-первых, это неотъемлемая часть всего цикла «В поисках утраченного времени», и поэтому она может рассматриваться только как элемент целого. Во-вторых, Пруст не успел дописать Поиски, и «Беглянка» представлена неправлеными черновиками, урезанными к тому же по собственному разумению переводчиком Любимовым. Однако же какими черновиками! Можно только изумляться мастерству Пруста, если его недоработанный роман выглядит как вполне законченный.

И все-таки ощущается, что эта книга не доведена до совершенства. Она обрывается внезапно, в ней нет гармоничного соотношения между рассуждениями и сюжетными перипетиями, как, скажем, в первых трех частях цикла. Размышления не всегда текут по-прустовски гладко, иногда теряется логическая связь между отдельными фразами, а местами мысль дублируется, чего не было в «Пленнице», например, где Пруст половину книги рассматривал на все лады ревность и ни разу не повторился. Вторая часть этого тома, где сосредоточено все действие, несоразмерно короткая. Скорее всего, это лишь основа, которая впоследствии должна была обрасти подробностями. Поездка в Венецию, к примеру, о которой рассказчик мечтал годами, уложилась всего в несколько страничек, лишенных деталей этого путешествия и обдумывания впечатлений, что не очень вяжется с обыкновением Марселя рассматривать каждое переживание самым подробнейшим образом. И тем не менее, этот не отшлифованный до блеска роман восхищает, потому что позволяет почувствовать глубину замысла и мощь таланта писателя.

«Беглянка» продолжает начатые в «Пленнице» рассуждения о ревности, а также о природе любви и связанных с этим чувством душевных мук. Побег Альбертины подтверждает подозрения героя о болезненных свойствах его влечения к ней. Пока Альбертина находилась под рукой, Марсель тяготился ее присутствием и втайне мечтал о разрыве, но стоило ей исчезнуть, как чувства снова захлестнули героя, Альбертина вновь стала жизненно необходимой. Марселя накрывает задним числом ревность, он затевает целое расследование, чтобы убедиться в своих былых подозрениях или развеять их, он хочет понять, чем жила Альбертина, что чувствовала, когда была не с ним.

В то же время он понимает, что любовь - это эмоции, которые вызывает в нем предмет любви, а не сам предмет в чистом виде. Личность Альбертины не была ему по-настоящему интересна. Его занимала не она сама, а фантазии о ней. На месте Альбертины могла оказаться любая другая девушка из бальбекской стайки, или вообще какая угодно девушка, которая по какой-то причине всколыхнула бы воображение Марселя. Именно поэтому в отсутствие Альбертины воспоминания, связанные с ней, вызывают в сердце рассказчика такие бурные эмоции. Альбертина может не находиться рядом, может даже умереть, но пока живы ЕГО чувства, жива и она для Марселя. Забвение наступает со смертью чувств к любимому человеку, когда его присутствие не вызывает уже ничего, кроме равнодушия.

Жаль, что Пруст не успел доработать этот том. Представляю, насколько более отточенными могли бы быть его размышления о ревности и любви, и сколько бы интересных подробностей мы могли бы узнать об одной поездке в Венецию и двух парижских свадьбах.

#европейский_вояж (Франция)

«Беглянка» начинается там, где заканчивается «Пленница»: Альбертина решает, что пора уже себя из заточения спасать и уходит. А с главным героем происходит уже привычная метаморфоза. Когда женщина была рядом, безропотная, удобная, как растоптанные домашние тапки, то уже вроде как и надоела, и мешала осуществлению каких-то там мифических планов. НО, стоило ей уйти, и она стала вдруг жутко притягательной, интересной и желанной. Ничего нового. В этом весь Марсель. Как же, Альбертина уйдя, будет делать, что хочет и с кем хочет, и он не сможет ее контролировать. Это же кошмар всей его жизни: не иметь возможности знать про любимого человека все. Вздумай Альбертина улететь на ракете в космос, Марсель и там попытался бы ее достать. Но случилось так в итоге, что возлюбленная ушла туда, откуда не возвращается никто и никогда. И бОльшая часть романа посвящена переживанию этой утраты. Сначала очень тяжело, буквально каждая мелочь напоминает о человеке и причиняет неимоверные страдания. Но, как бы долго и мучительно человек не переживал, время лечит, и даже великая любовь из памяти стирается, а боль сменяется грустной нежностью. Марсель понимал, что Альбертина будет постепенно от него удаляться. Он этого и ждал, и боялся, и, может быть, не очень хотел. Но ничего не сделаешь. Как может сработать механизм забвения, прекрасно показано на примере Жильберты. Марсель не узнал свою внезапно появившуюся первую любовь.
Больше всего в этом романе меня поразило то насколько живучи оказались ревность главного героя и его навязчивое желание знать об Альбертине все. Ну, нет уже человека, какая уже разница, отпусти ситуацию. Нет, будет что-то вынюхивать, самозабвенно в грязном белье копаться. Просто отвратительно. Да, ты мужчина, тебе никогда не понять, какое удовольствие может доставить женщина женщине. Для тебя это тайна за семью печатями, китайская грамота и т.п. Смирись. Вот я, честно говоря, не берусь судить, сколько правды в рассказах Андреа. Мне показалось, что они там все не очень надежные рассказчики. Не сказала ли она то, что Марсель очень хотел услышать, просто подыграв ему. Не успокоишься ты, пока не услышишь, что Альбертина лесбиянка? Услышь и успокойся. Чем бы дитя не тешилось. Может быть, главному герою, когда он раз за разом пытается обманывать, юлить и изворачиваться и кажется, что он виртуозный лжец, но люди вокруг него все прекрасно понимают. Это все равно, как маленький ребенок родителей обманывает. Смешно.
Как в «Пленнице» в роман о личных отношениях и переживаниях внезапно вклинилось светское общество, так и здесь. Автор показал, что пока его герой справлялся со своей бедой, произошли некие необратимые изменения, которые открыли племяннице жилетника доступ в светские салоны. Навесь на себя какую-нибудь благозвучную аристократическую фамилию, никого особо не будет волновать, откуда она у тебя, глаза на многое закроются, а двери перед тобой распахнутся. Самое ужасное для меня в этом романе – это то, как легко Жильберта открестилась от своего отца и как общество ее в этом поддержало. Удручающее зрелище. С глаз долой - из сердца вон.
#БК_2024 (книга без рецензии)

В третьей части начинают выстраиваться сюжетные линии. Вернее, и в первых двух частях было немало событий, но в этой части начинают просачиваться какие-то более глубинные связи уже между книгами и выстреливать те «ружья», что были заряжены ещё раннее. Наблюдать за этим любопытно.

Например, на параллели в отношениях между Сванном и Одеттой и главным героем с женщинами. Где-то это мелочи, вроде оранжада или непристойных мыслей о Булонском лесу, а где-то более прямые отсылки к тому, как их влечёт только к недоступным женщинам или как они преследует объект своего обожания.

Другой интересный момент это развитием характеров героев. Первые две части у героев был скорее ровный характер, а тут мы видим их в новых ситуациях и с другими мыслями. В начале главный герой ещё ребёнок или отрок, но тут он уже не находится под присмотром родителей, горничной или бабушки, и это чувствуется. Мы с удивлением узнаём, что у героя есть свой круг общения, что он блистает среди друзей Сен-Лу и даже попадает в высшее общество, как человек незаурядный. Конечно, есть вероятность ненадёжного рассказчика, хотя порой он довольно развязно признаётся в некоторых своих проступках. Или Шарль Сванн, который мельком появляется на последних страницах этой части, но по ощущениям это совсем другой человек. И разница эта так разительно, что невольно задумываешься какие ещё метаморфозы подготовил автор?

Любопытно было заглянуть и в различные салоны. В первых трёх частях представлено нам их трое, каждый совершенно разного толка, а потому невольно хочется их сравнить, да только разница меж ними не так уж велика, как может показаться. Опустите титулы и звания и вряд ли сможете отличить один от другого…

Или как ловко Пруст показал всю низость высшего света. Дрейфус может и невиновен, но заслуживает наказания, так как он еврей. Герцогиня Германтская видит простое счастье лакея и делает всё, чтобы его разрушить. Герцог Германтский отчаянно манипулирует получаемой информацией, чтобы случайные вести не разрушили ему планы на маскарад…

С любопытством наблюдаю к чему всё это приведёт, пока с каждой книгой развитие сюжета всё интереснее.
#универ_море_1

В рецензии будут отсылки к предыдущим книгам цикла, потому что рассматривать этот роман отдельно невозможно.
Поскольку дальше я не самым комплементарным образом выскажусь о главном герое, и могут возникнуть вопросы, наверное, нужно сразу объяснить мою высокую оценку. Пруст создал потрясающей глубины произведение. Он свои и ощущения способен разобрать на атомы, если можно так выразиться, и у него в принципе очень тонкое восприятие окружающей действительности. Я не всегда понимаю, как можно улавливать такие нюансы в поведении людей, в природе, даже в звуке и так много и сложно о них говорить. Он так описывает несуществующую сонату Вентайля, что я готова поверить, что она в этот момент звучит у него в голове. Но как такое возможно, он же не композитор?
Значительное место в романе и в этом томе в том числе отведено людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Когда я читала «Поиски» в первый раз мне казалось, что невозможно так глубоко прочувствовать этих людей (мимика, жесты, интонации), если ты сам не из их числа. Сейчас после повторного чтения, когда я увидела, какие мелочи он замечает во всем и всегда, я бы не была так категорична.
В «Пленнице» Пруст говорит о том, что в каждом творческом человеке, будь то писатель, художник, композитор, заключен целый мир, который они через свои произведения нам и являют. У некоторых конечно так себе мирочки, но «Поиски» - это действительно целый мир, очень сложный, неоднозначный, не всегда приятный. Как бы я не относилась к Марселю и некоторым другим героям, рука не поднимается поставить оценку ниже 8.
Теперь мне нужно немного сказать о себе. Я человек, который очень трепетно относится к личному пространству, своему и чужому. Поэтому, когда в книге, даже плохой, кого-то из героев этого пространства лишают или сильно его ограничивают, я всегда эмоционально вовлекаюсь и очень переживаю, как будто это происходит со мной. Чтение «Поисков» далось мне тяжело, в том числе и поэтому. Мысль о том как бы по максимуму подчинить себе другого человека проходит через весь цикл , начиная с маленького Марселя и мамы, через Свана и Одеттту, госпожу Вюрдерен и «кланчик» Шарлю с Морелем. А «Пленница», в которой Марсель наконец заточил Альбертину и буквально чахнет над ней, как кощей над златом – это апогей всего. Этот роман не стал моим кошмаром и адом только потому, что я быстро поняла, что этот одержимый маньяк, Марсель, сам находится в плену своих идей и домыслов, у своей философии, которая в принципе не допускает существования счастливой разделенной любви ни на миг. Как только он понимает, что женщина его и никуда не денется он теряет интерес мгновенно и тяготится и страдает уже от скуки, а не от ревности, и невозможности знать о свой возлюбленной все. И он в этом всем так жалок, что даже не получается злиться.
Я не помню таких эмоций при первом чтении, сейчас меня Марсель даже напугал. Он реально маньяк. Если бы мне такого человека рядом, я бы быстро сошла с ума. Это же недремлющее око, которое вечно за тобой следит, ловит каждую мелочь, чуть ли не каждый взмах ресниц, как ты спишь, сидишь, стоишь, и на основе полученных данных, прости господи, строит у себя в голове сцены измен и думает, как бы сорвать твои планы, какими бы они ни были. Это страшная жизнь и для него и для нее. На что люди себя обрекают? Ужас. Любила ли его Альбертина или терпела за дорогие подарки и в надежде выйти замуж, потому что завидной невестой не была?
Жалкими в этом томе предстают и другие собственники. Госпожа Вюрдюрен, в дом которой великосветские дамы пожаловали, но ее даже не заметили. «Разоблаченный» Шарлю, который стоял, как оплеванный. Не только Марсель получил по носу. Люди – не вещи.
Я очень рада, что взялась перечитывать этот цикл. Конкретно этот том вообще другими красками заиграл. Я его прочитала как какой-то психологический триллер. Могла бы написать, что рада за Альбертину, но знаю, что будет дальше.
#универ_питание_3

«Я не очень вас стесню, — сказал я, делая вид, будто что-то ищу в Фигаро, — если пошлю вас довольно далеко?»

Первая часть «Пленницы» меня порядком утомила. Пространные рассуждения о ревности, без которой любовь Марселя к Альбертине давно бы иссякла, можно было бы сократить как минимум вдвое без потери смысла и изящества. С другой стороны меня не покидало восхищение Прустом, способного с тысячи разных сторон рассматривать одно и то же явление. Рассказчик подробнейшим образом анализирует природу своей нездоровой любви, динамику изменений чувств, разбирает причинно-следственные связи и, что интересно, отдает себе полный отчет в том, что «жизнь моя с Альбертиной, когда я не был ревнив, была для меня сплошной скукой, а для нее, когда я бывал ревнив, — сплошным мучением».

Главной интригой книги, пожалуй, становится вопрос - как долго продлятся эти созависимые отношения, и кто первый сбежит (интригой, понятно, такой себе - название следующей части цикла сводит ее на нет). Тем не менее мне было интересно понаблюдать за Альбертиной и сравнить ее поведение с действиями Одетты в схожих обстоятельствах.

Вторая часть «Пленницы» позволяет отдохнуть от чрезмерной мыслительной деятельности главного героя и переключает нас на светскую жизнь Парижа. Салон Вердюренов снова блещет изысканным музыкальным вечером, но еще больше - пошлостью и грязными склоками. На сей раз в центре распри - мой любимец де Шарлюс. Эпизоды с его участием всегда вносят в повествование некоторую живость с примесью скандала, но в этом томе получилось даже лучше: барон выступает в своем обычном амплуа,
не подозревая, что ему уже уготована нехарактерная для него незавидная роль.

В заключительной части главный герой вновь возвращается к своим рассуждениям об Альбертине, прикидывает и так и сяк, терзается подозрениями, мечтает тайно слинять в Венецию, обижает и обижается, в общем, ведет себя как ребенок.

Несмотря на то, что эта книга цикла по ощущениям уступает первым трем как минимум, ставлю высокую оценку, так как нет смысла рассматривать «Пленницу» в отрыве от предыдущих частей. Тем более отдельные пассажи просто бесподобны. Пруст очень тонко чувствует музыку и литературу, и очень точно и необыкновенно красиво при этом передает свои впечатления от услышанного и прочитанного.

Читала в переводе Франковского, и получила такое же удовольствие от текста, как от переводов Баевской.

Итак, вторая книга пошла в ход. И вот я снова радуюсь прекрасной возможности погрузиться в чудесный и переливчатый язык Марселя Пруста, который разглядывает каждую деталь с такой дотошностью, что должен был бы безмерно раздражать, однако этого так и не происходит. Ну кому, скажите, пожалуйста, придётся по нраву описание несостоявшейся встречи растянувшееся на несколько страниц? И всё же ценители находятся, не зря же роман заслужил престижную Гонкуровскую премию.

Первая часть произведения продолжает развивать отношения главного героя и Жильберты, а также рассказывает как сложились отношения Сванна и Одетты, причём отношения этих пар до некоторой степени симметричны. Это довольно интересный метод автора, когда по мере чтения свыкаясь с ритмом повествования начинаешь отлавливать эти отражения, пересечения и наслоения. Где-то довольно явные и очевидные, как приход к художнику Эльстиру, столь долго оттягиваемый главным героем, который между тем мог принести ему искомое счастье. А где-то довольно смутные, возможно даже надуманные, так в первом и во втором томе герой жаждет получить поцелуй, который ускользает от него чуть ли не в самую последнюю минуту.

Понравилось мне и как Пруст передаёт смятение юного героя. Вот он стремится попасть на концерт к известной певице, жаждет получить то наслаждение, о котором столь много слышал. Сколько мук и переживаний! Вдруг родители на отпустят его из-за слабого здоровья?! Или случится какое-то несчастье, которое не позволит ему отправиться на заветный вечер? Потом, когда все мнимые и действительные препятствия отступают, новая волна накрывает героя. Какое-то смутное, неясное беспокойство что вот оно счастье так близко и доступно, а потому может не следует идти на его зов? Может лучше отложить, а то и вовсе отменить? Когда и этот шквал разрозненных мыслей остаётся позади, начинается концерт, а с ним и новое горе, ведь придуманный, идеальный образ исполнительницы никак не может совпасть с реальностью, и потому голова героя снова в беспорядке, ведь вместо воображаемого счастья и удовольствия он получил что-то совсем другое, как смириться с этой болезненной мыслью? Особенно когда ты юн, малоопытен и столь интенсивно переживаешь каждый момент своей жизни.

Вторая часть посвящена отдыху героя в Бальбеке, где он заводит множество новых знакомств. Маркиза Вильпаризи, Робер Сент-Лу, барон де Шарлюс, художник Эльтрис и конечно же стайка девушек на пляже. Автор и тут идёт несколько необычным путём и вместо того, чтобы постепенно раскрывать образ нового персонажа, вскрывает его весь разом, словно луковицу снимая слой за слоем, показывая в разных ситуациях, добавляя всё новые и новые штрихи портрета.

Это было чудесное путешествие, приятно сознавать что впереди ещё пять томов.
#универ_глаза_1

«…так остаются бесплодными цветы primula veris, двуполые, с короткими пестиками, если их опыляют цветы других primula veris, тоже с короткими пестиками, а между тем пыльцу, которой их одаряет primula veris с длинными пестиками, они принимают с восторгом»

Чтобы не слишком шокировать публику темой четвертой книги, Пруст решает деликатно, на ботанических примерах, подготовить читателя. В результате чего у последнего должно сложиться мнение, конечно же, не о том, что обладателям коротких пестиков ничего не светит. Не много светит тем пестикам, чью возможную связь природа предопределила как бесплодную. И дело тут не в размере.

Понятно, что в «Содоме и Гоморре» Пруст не мог совершенно свободно высказывать свое отношение к проблеме гомосексуализма, ему пришлось так или иначе давать принятые в обществе оценки этому явлению как чему-то ненормальному, порочному и извращенному.
Но на самом деле все не так просто. Не знаю, какие выводы делали современники писателя, но для меня из его текста совершенно очевидно вытекает мысль, что в гомосексуале, которого таким создала природа, нет ничего ненормального. Противоестественным для него как раз будет попытка изменить свою сущность, и Пруст великолепно демонстрирует это на примерах браков мужчин-гомосексуалов с женщинами.
Вообще прустовские рассуждения очень интересны, и дают возможность понять проблемы людей с нетрадидиционной ориентацией изнутри. А в обществе, которое отрицает само право на их существование, трудностей для них миллион.

Другое дело - персонажи вроде Мореля, которые, не будучи гомосексуалами по природе, оказывают за деньги запретные услуги мужчинам. Здесь уже можно рассуждать о пороке и морали, если кому надо, но я лично не вижу большой разницы в поведении проститутки гомо- или гетеросексуальной. Тут речь о нравственности вообще. В книге полно неприятнейших персонажей вполне традиционной ориентации. На их фоне барон де Шарлюс, влюбленный в Мореля, выглядит просто душкой.

Четвертый том продолжает также темы предыдущих книг. Рассказчик снова в Бальбеке, где не может разобраться в своих чувствах к Альбертине. Похоже, что все центральные персонажи «Поисков» страдают одним и тем же типом невротической любви, которая подогревается исключительно ревностью или унижениями. Здоровые отношения, по-видимому, скучны и никому не интересны. Сван, Сен-Лу, Шарлюс, Рассказчик - все они влюбляются как по методичке «1000 и один гарантированный способ нажить нервную язву от любви», у всех у них болезненное желание контролировать объект их чувства, домысливать и мучиться. Если же убрать все эти приносящие беспокойство раздражители, то есть риск, что вместе с ними уйдет и сама любовь.

В Бальбек на каникулы перебирается госпожа Вердюрен из первой книги, сюда же перекочевывает вслед за ней «кланчик верных» - завсегдатаи ее артистического салона. С прежней претензией на изысканный вкус и открытие настоящих талантов, госпожа Вердюрен на самом деле руководствуется простым правилом ревнивицы: вкус и талант несомненно имеет тот, кто посещает ее салон. Те же, кто в свое время были украшением его, но потом покинули этот кружок верных, естественно, сразу же превращаются в посредственностей, мазилок и бездарей.

Мне показалось, что этот том отличался немного от предыдущих, чего-то мне не хватило в тексте. Вроде бы Пруст, но не совсем тот. Может быть, дело в переводе - Елена Баевская перевела пока только три первые книги, их я читала в ее переводе, а «Содом и Гоморру» попеременно в переводах Любимова и Федорова/Суриной. В общем, эта часть цикла пока мне понравилась меньше остальных. Посмотрим, что будет дальше.

#универ_эпид_1

С тех пор, как я перевернула последнюю страницу второго тома, прошло довольно много времени, кое-что подзабылось. К моей радости, по ходу чтения в памяти всплывали и персонажи, и события, связанные с ними, но главное - сразу же вспомнились мои собственные эмоции, те самые, ради которых снова и снова хочется погружаться в поэтическую прозу Пруста.

В третьей книге цикла уже ощущается начало взросления главного героя. Он все так же еще полон юношеской восторженности, мечтательности, по-прежнему очарован звучанием имен и названий, которые в силу своей чувствительности поэтизирует, наделяет почти волшебными свойствами. Но если в первой книге его ждало почти всегда гарантированное разочарование от встречи с объектами этой поэтизации, в «Германтах» он уже начинает понимать причины такого несоответствия ожиданий и реальности.

«Талант Берма, ускользавший от меня, когда я так жадно пытался добраться до самой его сути, теперь, спустя годы забвения, пробился сквозь мое безразличие, предстал мне со всей непреложностью - и я пришел в восторг».

Иными словами, после охладевания к предмету безудержных грез, главный герой становится способным замечать подлинную, а не созданную его фантазиями, красоту обладателей этих имен.

Долгожданное знакомство с герцогиней Германтской, еще одной мишенью безграничного воображения героя, приносит уже не столько разочарование (хотя и не без этого), сколько довольно зрелое понимание, что придуманных его фантазией людей или мест, в том виде, в каком он их себе представляет, попросту не существует. Как и в примере с Берма, после первого шока от осознания несоответствия небожителей Германтов в его голове с реальными людьми, которые носят это имя, главному герою удается наконец оценивать их непредвзято, с помощью других мерок.

В «Германтах» продолжается тема светских салонов. В первых двух книгах писатель познакомил читателей с салонами буржуазии. На этот раз он дает возможность попасть в мир парижской аристократии. Пруст, том за томом, словно повышает ранг этих собраний с тем, чтобы добраться наконец до самых сливок - закрытого салона герцогини Германтской, в который допускают только избранных. Конечно, главный герой мечтает попасть туда, воображая себе изысканное общество утонченных интеллектуалов, в центре которых сияет звезда несравненной герцогини.

По счастью, быть приглашенным в этот недоступный мир ему доводится уже после охлаждения к хозяйке салона, поэтому получается понаблюдать за Германтами и их гостями без излишней экзальтации и избежать душевной катастрофы от разочарования, которая обязательно произошла бы, случись вхожесть в этот элитный круг раньше. По-настоящему умных и интересных людей здесь нет. «…истории, услышанные мною у герцогини Германтской, ничуть меня не задевали - не то что цветущий боярышник или вкус мадленки». Самый изысканный салон Парижа не многим, в сущности, отличается от тех, что держат жены буржуа и даже дамы полусвета.

Тем не менее знакомство с аристократами дает наблюдательному герою во многом понимание их выработанного веками кода поведения. Все же «тысяча лет феодализма не проходит бесследно».

Написать хотелось бы еще и о бабушке героя, и о дружбе с Сен-Лу и его страсти к «Рашель когда Господь», о бароне де Шарлюсе и картинах Эльстира и о многом другом. Но, пожалуй, хватит.

Скажу только, что, наверное, я поняла, почему мне нравится Пруст. В отличие от его главного героя, меня не постигло разочарование от знакомства с реальностью. В данном случае, речь, конечно же, о «Поисках». Настоящая книга оказалась ровно такой, какой рисовала мне ее моя фантазия, если не лучше. В связи с чем закончу цитатой главного героя из последнего тома цикла (она приведена в предисловии к первой книге), которая обращена к будущим читателям его книги: «Они будут читать не меня… а самих себя, а моя книга послужит им чем-то вроде того увеличительного стекла, которое протягивал покупателям хозяин магазина оптики в Комбре: благодаря этой книге я помогу им читать в себе. И я не стану ждать от них ни хвалы, ни хулы, пускай просто скажут, получилось ли у меня, совпадает ли то, что я написал, с тем, что они прочли у себя в душе…»

Получилось.