Михаил Салтыков-Щедрин рецензии на книги - страница 3

Наконец дошли мои глаза и руки до классики. После некоторой современной литературы так приятно погрузится в прекрасный глубокий текст, богатый на сравнения и описания. Одно удручает – в романе так много смертей, будто это не книга, а семейный склеп Головлёвых. Тоской, серостью и безнадёжностью веет от страниц этого произведения. Но, несмотря на то, что в романе поднимаются серьёзные, подчас даже трагичные темы, она читается на удивление легко.

Помещики Головлёвы возможно когда-то и были известны, уважаемы, сильны. Но мы наблюдаем вырождение их рода. В их доме нет места любви, заботе, нежности, состраданию. Во главу угла здесь ставятся деньги. Все члены семейства погрязли в грехах и пороках. Никчемный, бесхребетный отец, властная, жесткая мать, несчастные, нежеланные дети.

Арина Петровна волей автора попала не в то время и не в то место. Её бы сейчас к нам сюда, вот уж где она б развернулась, стала б олигаршей. Но увы! Прожила бедняжка всю жизнь без любви, никто её не любил и сама никого не любила. Домочадцев держала в строгости и экономии, доходящей до скупости, копила, наживала, расширяла. Для кого? Постылых детей: Стёпки-балбеса, кровопивушки Порфирия, дурака Павла, покойной Анны? Для внучек Анниньки и Любиньки, сироток и дармоедок? Вроде бы старалась всё для семьи, всё в семью, а на деле семьи как таковой нет и никогда не было. Есть люди, которых объединяет власть, страх, деньги.

Воспитанные в гнетущей атмосфере, с рождения чувствовавшие себя ненужными, нелюбимыми, дети так и не смогли устроить свою жизнь. Дочь сбегает с первым встречным, сыновья – спиваются. Лишь Порфирий живёт да здравствует.

Средний и самый живучий сын Арины Петровны Порфирий, в семье называемый кровопивушкой и Иудушкой, вызывает чувство гадливости, отвращение. На вид он приличный человек, воспитанный, вежливый, маменьку уважает, молится да на Бога не ропщет, а на деле под маской святоши скрывается лицемерный, подлый, жадный человечишка. Но, на мой взгляд, автор перегнул с Иудушкой, слишком уд гротескным получился образ.

Основная мысль, которую я, как обыватель, вынесла для себя из этой книги, что нелюбовь к детям стоит приравнять к смертным грехам, потому что несет она в себе такую разрушительную силу, что в первую очередь самим родителям не поздоровится. Детей надо любить, уделять им внимание, воспитывать. Арина Петровна бросала своим детям куски, чтоб отвязались и ничего больше от неё не ждали. Неудивительно, что на старости лет она осталась одна, что её дети так плохо закончили.

#самсебедекан (Ономастический апрель)

Какая всё же удивительно разнообразная книга.

Из детства какие о ней впечатления? Всё очень понятно. Утрированные типажи, ясная цель, крупные, резкие средства. Чуть менее завлекательно, чем в того же автора сказках. О да, теперь ясно, почему чуть менее завлекательно.

Тут Салтыков-Щедрин-сказочник сошёлся с Салтыковым-Щедриным-реалистом с изрядной долей гротеска.

Сказочник взял на себя иронию, сарказм, юмор. Такой, как я люблю – без объяснений про лопату, поймёшь – молодец, нет – твоё дело. Взял на себя он юморить не только над народом и правителями, не только над историей и самодержавием, но и над историками. И это вкусно. Ну вот вкусно. Всё подмечено – и тотальное невежество переписчиков, которые Нерона не знают, а, значит, образования – только буквы выводить (по тем временам), и переписывание истории, наше теперь «любимое», когда в повествовании о временах екатерининских вдруг железная дорога появляется. Сами понимаете, радует не то, что описывается, а то, как.

Отдельного внимания заслуживают отражения истории государства в истории города. Вывороченные, вымороченные, по тому же Салтыкову-Щедрину. И весьма забавные. От эпохи дворцовых переворотов до зреющих революционных настроений, всё есть. С гротеском, фаршированными и заведёнными головами. Частенько это напоминает хороший такой, толькой затянувшийся, стендап.

И тут поднимает голову реалист. И мы видим пожар. И глуповцев в совсем ином свете. И нарастающее недовольство, прорыв его и тучу. Конец истории, конец мира. Тут не смех, тут сердце человеческое и страх за него. И вот тут-то и есть всему цель.

Я почему-то долго время отнекивалась от чтения этой книги, но как-то в один из вечеров руки сами взялись за книгу.
Безусловно, я была удивлена. Во время чтения невозможно сказать о том, что роман написан два века назад, так как язык необыкновенно легок и прост, а описываемая проблема до сих пор актуальна.

Наверное, говорить о сюжете бессмысленно, ибо многими книга проходилась в школе, а если и нет, то наслышано о ней почти все.
Тем не менее, я скажу пару слов. История о целой семье, в которой ежедневно обличались величайшие пороки общества: пустословие, нелюбовь, недоверие, деньги, ненависть и другая подобная грязь.

Лично меня больше впечатлили женские образы. Да, мужчины, конечно, своеобразны и обладают различными качествами: кто-то смирен и покорен, кто-то язвителен и бездушен, кто-то молчалив и замкнут.

Но женщины иные.
Отношение к Арине Петровне на протяжении романа у меня менялось в лучшую сторону. Слишком поздно она поняла действительность, слишком поздно увидела то, что "посеяла", слишком поздно начала пытаться что-то исправлять..
Любонька и Анненька вызывали у меня восхищение. Девушки смогли после воспитания в этой семье найти в себе силы и желание вырваться из этого "гроба" и наслаждаться своей жизнью. И несмотря на то, что девушки кончили одинаково, и жизнь их изрядно потрепала, они действительно добились того, чего хотели. Они не зависели от чужого мнения, а потакали своим прихотям и желаниям. И хоть в один период своей жизни они были довольны. Но корни дают о себе знать.

Евпрасью же мне было искренне жаль. Да, во многом она была виновата сама, ее узколобость была причиной ее никчемной жизни. Но эта женщина поступала и жила во благо других.

В целом, роман очень мрачен. Это наблюдение "изнутри" заставляло морщиться и кривиться каждый раз. Но о чтении я не пожалела и советую каждому.

Головлевский трэшак с его мертвечиной всегда мне виделся ярчайшим гнусным приколом Салтыкова-Щедрина в частности и русской литературы в принципе. Другое дело, что последняя имеет в своих рядах предостаточно подобных неоднозначных творений, за что каждого истинного патриота во всякое время искренне прямо-таки распирает от гордости. Право же, доброта не самое отличительное русское национальное качество, хотя перманентный образ какого-нибудь Ивана-дурака и должен обладать некими подобными исходными признаками.

Задавшись этим вопросом, а он не такой-то и сложный, ибо русская литература имеет, как и пристало национальному менталитету, еще и четкое иерархическое деление, отвлекся в приятных перечислениях имен. Оказалось, что гуру русской литературы, если и выводят в главные герои какого-нибудь блаженного (что, кстати, характеризует на только одну лишь русскую литературу), то погружают его в такую кошмарную реалистическую среду, что не остается никакого сомнения по поводу намерений и возможностей самого автора. Действительно, скажем, тот же Достоевский, где-нибудь в "Преступлении и наказании" столь убедительно и реалистично изображает все ужасы уличной жизни, что это наводит на мысль о том, что в этом-то он прекрасно разбирается. Или Лев Толстой, описывающий обиженных и поруганных девушек где-то в "Воскресенье" или "Дьяволе" демонстрирует недюжинный собственный практический опыт. Прости, Лев Николаевич, за мысли грешные. В общем, порывшись и покопавшись в низинах русской литературы, насколько позволил мне мой уровень примитивности, пришел к выводу, что, если где-то в темноте и затаились добрые, светлые авторы, то это явно не тот случай. Самым "добрым" видится Гончаров. Тургенева не рассматриваю, ибо, если его внимательно читать, то можно обнаружить прямо-таки тонны всякого навоза по отношению к России, а самое главное - к самому себе.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин видится особенным автором даже на фоне столь прекраснейшего набора романов-ужасов, являющихся столпами русской литературы. И дело даже не в том, что он единственный, кто достиг высот на ниве чиновничьей службы и изведал российскую глубину всех глубин. Его сатирические сюжеты являются всего лишь следствием того, чем наградила его природа. Едкими, саркастическими чертами характера, какой-то даже потусторонней проницательностью, способной проникать в особые свойства предметов и явлений, кажущихся обыденными. Ну и, конечно, та самая "доброта", которая у Салтыкова-Щедрина выражена наиболее ярко. Отношение его к людям в "Господах Головлевых" нашло наиболее яркое выражение. Здесь полный набор уродов, нет ни одного мало-мальски приличного человека. Зато, как водится, исконно по-русски, можно выбрать на свой субъективизм одного из перечня головлевских убогих и, заливаясь слезами на местный манер или с кулаками наперевес - опять же на тот же манер, ибо это другое проявление крайности, пригреть его у себя на печи. Обычно самолично я выбираю Арину Петровну, но ей уже столько посвящено, что пусть спокойно отдохнет старушка. Ей и так прилично досталось, но замечу, что образ этот в большинстве своем похож на небезызвестный образ Скарлетт ОХара и причины ненависти к нему большинства девушек давно расписаны на составляющие и закреплены причинно-следственными признаками вырождения. Вырождение, оно, знаете ли, не только головлевское, но и любое в своей однобокости. Однобокость - основная причина начала вырождения.

Давайте немного пройдемся по Иудушке. Начнем с имени. Появился мальчик, родился, еще ничего и сделать-то не успел, а его Иудушкой окрестили. Нам не только указали на то, как его, бедного, величать, но и на то, как к нему в итоге мы должны относиться. Нет уж, извините, подвиньтесь, Михаил Еврграфович, мы сами будем решать - кого любить, а кого бить по ночам. Вначале мы видим мальчика глазами только его многострадальной мамы. Опять же - мы должны поделиться на два нестройных лагеря любителей и ненавистников Арины Петровны. Радует меня то, что по отношению к ней нет равнодушных. А нет их по той причине, что они есть в этом произведении, но в реале эти люди не занимаются такой чепухой - чтением Салтыкова-Щедрина. Иудушки - их так много и при нынешнем положении рыночной экономики в стране им очень некогда. Они носятся целыми днями, отрабатывая сверх нормы свои места менеджеров по продаже алкоголя или табачной продукции, старыми тачками барыжат - в общем, сами понимаете, им не до чтения. Но нужно помнить, что Иудушек много, а здесь собрались только те, кого бесит деспотизм Арины Петровны или умиляет то, что она женщина.

Арина Петровна взирает на мальчика с некоторой опаской, ибо, как истинная русская женщина, ждет искреннего к себе подхода, а от ребенка - природной бестолковости и натуральных слез. А за всем этим и ходить никуда не нужно - вон он сидит, ее муженек, ярое и стопроцентное воплощение русского духа, а рядом с ним и старший сын, Степка-балбес, настоящий сын своего отца, нечто поистине бестолковое и устрашающее в своей бессмысленности. А неподалеку и младший сын, Павел, другая форма инфантильности, он бы тоже с удовольствием заплакал, да только он маменьку боится. Бывает такое - именно в этих руках ребенок плакать отказывается. Но это совсем не значит, что он не умеет плакать. Казалось бы, на фоне этой склизкой аморфной и бесполезной массы детей, любой родитель бы обрадовался такому подарку судьбы - рождению разумного ребенка. Но Арине Петровне откровенно не повезло. Ее обычные методы силы и разума применительно к Иудушке не работают, что совсем не означает, что Иудушка абсолютно неуправляем. Ему, если в чем-то и не повезло, то лишь в том, что на его жизненном пути не попалось ни одного хорошего доброжелательного человека. У кого и чему ему было учиться. И здесь вряд ли виновата Арина Петровна. В силу своей природной предрасположенности она не способна на ту форму ласки, что так необходима была маленькому хитрому мальчику. Мальчик затаился, но сохранил эту детскую травму навечно. От отца он, естественно, получить ничего не мог, ибо балбес и алкоголик не способен ни на что человеческое. Во всем этом можно винить и патриархальный уклад того времени, ибо при смене ролей в семье, в современной семье, например, принято меняться ролями. Кто сказал, что Иудушка не мог получить своей доли ласки от отца?

Далее, вплоть до самого конца, Иудушка предстает перед нами, обласканный взором самого автора, который, конечно, изобразил его полным уродом. Михаил Евграфович, списав образ с собственной семьи, продемонстрировал истинное христианское смирение и всепрощение. Обхаяв как мог родного брата, с которого он списал образ Иудушки, Салтыков-Щедрин столкнул его лбами с мамой, а сам отошел в сторонку. Но далеко не уходил, ибо уже знал - что будет дальше. А как же истинное "если тебя ударят в левую щеку, то повернись к лесу передом, а ко мне задом"? Не нужно думать, что на этом все кончилось - демонстрация Иудушки во всей красе продолжалась в течении всего повествования и, разумеется, не в лучшем свете. Почему-то смазаны и практически выброшены из хронологической последовательности целые десятилетия мужания Иудушки, его женитьбы и жизни с женой. Нам остается только догадываться о причине того, почему Иудушка так и не пришел к какому-то равновесию и почему он не остался в городе. Самой очевидной версией была бы та, что Иудушке проще всего было прийти к материальному благополучию, обирая своих родственников, нежели долго и нудно добиваться успеха в другом месте. Ну, так кто виноват, что он один такой среди убогих. Почему-то всегда, когда на горизонте замаячит один-единственный нормальный человек с врожденным разумным мышлением, его тот час записывают в Иуды, ростовщики, американцы, что там еще. Хотя, он всего лишь порождение той самой массы, что так его называет. Не давайте ему особенно резвиться и будет вам счастье.

Впрочем, нужно отдать Иудушкам должное, что на прозвища они особо не реагируют, а знают только одно - свое бесконечное дело о накопительстве материального. Вопрос "для чего копит богатства Иудушка" странен и говорит о том, что его абсолютно не понимают. Таких образов в жизни и литературе довольно много. Только они вечно куда-то спешат, им некогда остановиться и рассказать праздношатающимся, что они не копят богатства, а занимаются их накопительством. Им важен не результат, а процесс. За внешним проявлением эмоций, которое может быть каким угодно - благопристойным, экстравагантным, добрым даже - скрывается холодный и расчетливый ум. У Иудушки не было шанса выглядеть привлекательно, ибо на него смотрят только одни глаза - глаза Михаила Евграфовича. Но даже при таком раскладе можно углядеть некую предвзятость, надуманность и изменить угол зрения. С точки зрения полезности Иудушка более чем безупречен - деловит, энергичен, коммуникабелен, очень непритязателен в быту. А что свинья - так того, кроме нас с вами, никто не видит.

Финал произведения не имеет к Иудушке никакого отношения, ибо повествование погрязло в сумасшествии, а автор ко всему прочему подсунул Иудушке собственную совесть. Уж если быть последовательным, то во всем. Нравственный облик же русского человека, просыпающийся почему-то только тогда, когда его притесняют, не требует отдельного обсуждения, но эмоциональные крайности хорошо выражаются в картинке, которую я мог бы приложить к тексту, но не могу по причине наличия цензуры.

P.S. Как-то слишком критично в итоге вышло по отношению к любимому автору, но Салтыков-Щедрин бы понял и посмеялся.

Перед нами повесть рассказанная издателем на основе сохранившейся летописи города Глупова.

Очевидны аналогии с российской историей - например, призыв правителей из других народов, польские интриги и ими поддерживаемые самозванцы, немка-правительница, - и отсылки к мировой истории - Аленка была сброшена с колокольни как виновница неурожая и голода (охота на ведьм эпохи инквизиции) или помощник градоначальника, выращивающий капусту, напоминает отошедшего от дел Диоклетиана. Для читателя может стать отдельной забавой отгадывать и вспоминать, какие исторические события скрываются за каждым сюжетом, своеобразная проверка эрудиции и игра ума.

Текст объединяет хронологическое единство, соотнесение с реальными датами и событиями, летописное начало связывает повествование воедино, но почти все сюжеты больше походят на разрозненные лубочные картинки, и вполне могут быть понятны и забавны для читателя без предшествующего и последующего исторического контекста, они словно небольшие сценки, эпизоды, зарисовки. Похоже, эту историю можно читать с любого места и в любом порядке, что очень удобно, с одной стороны. С другой, отсутствие общей интриги и общей развязки (у каждого эпизода они свои) нагоняет местами неимоверную скуку. И она бы восторжествовала бы совершенно, если бы не одно обстоятельство. Все происшествия с самого начала и до самого конца прокручены через юмористическую "мясорубку", во всем пародия на общечеловеческую и политическую глупость, на жажду власти и безмозглую покорность. Именно смех поддерживает бодрость духа читателя.

Язык достоин особого любования - гремучая смесь летописного и публицистического стилей, канцелярских оборотов, сказочных мотивов, просторечия и литературного языка. Текст бесконечно плодовит на крылатые фразы для разных ситуаций, особенно политических.

Интересно, читал ли Маркес Историю одного города? Местами напоминает Сто лет одиночества. Или это я везде вижу Маркеса....

Сегодня день рождения у Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина и в честь этого праздника я решил прочитать одно из его произведений. Однако Миша встретил меня не так радушно как я ожидал и вместо конкурсов и прздничных застолий, которые должны повеселить народ и поднять настроение, Миша устроил мне настоящий квест похлеще ридлянского.

Речь идет о рассказе (даже не рассказ блин, сам Салтыков назвал его сказкой) с интересным названием "Либерал". Я ожидал какую-то забавную сатиру, в которой Салтыков по всем русским традициям осмеет либеральное общество. И вот шутка рассказана, а я так и не понял куда смеяться. У меня было осознание что я дотронулся до чего-то великого и философского, но при этом я ничего не понял. Оказывается это довольно неприятное чувство.

Миша продолжал смеяться (то ли над своей историей, то ли надо мной), а я с каменным лицом полез в интернет искать ответа на вопрос "а че это было?". Но рецензий на книгу нигде не оказалось, а другие интернет-ресурсы не дали мне ничего вразумительного, кроме того что "В ней писатель сатирически изображает духовную эволюцию российских либералов, которые сначала просили у правительства хоть каких-то реформ — «по возможности», потом — «хоть что-нибудь», и, наконец, «применительно к подлости», там М. Е. Салтыков-Щедрин охарактеризовал приспособленчество и безволие современной ему оппозиции". Если честно я догадывался об этом, но лишь на интуитивном уровне. В самом произведении я этих тонкостей не разглядел.

Мне стыдно. Я опозорен. Но это не значит, что я обиделся на автора. Это значит что мне есть куда расти и следующие произведения автора станут для меня мозговым барьером, который мне надо перешагнуть.

Рекомендую начать читать классику с этого произведения. Текст Салтыкова-Щедрина простой в восприятии, но поднимает очень глубокие темы.
Головлёвы – семья, в которой отсутствуют все человеческие ценности, на первом месте ставящие материальные блага. Автор с глумление раскрывает их отрицательные поступки.
Роман страшен своей правдивостью и точностью, наполнен «издевкой» над людьми.
«Позабыть глубоко, безвозвратно, окунуться в волну забвения до того, чтоб и выкарабкаться из неё было нельзя» - семья Головлёвых живет по этому принципу.
Мне кажется, что этот роман обязателен к прочтению. Ведь в нем поднимаются важные вопросы воспитания детей: становление личности, ее адаптации в обществе. Все наши проблемы и комплексы идут из детства.
Арина Петровна Головлёва – властная и жестокая женщина, грамотная помещица, хорошо ведет дела, и пытается разглядеть в своих детях предпринимательскую жилку, ну что ж, увидела…
Читайте и любите классику.

Салтыков-Щедрин - один из моих самых любимых русских писателей. Знакомство с ним началось ещё в школе и как раз с этого рассказа. Помню, нам тогда задали нарисовать к нему рисунок. Я изобразила сцену, ближе к концу (не буду спойлерить), где помещик в своём саду. Много эмоций породил рассказ ещё тогда, но перечитав его сейчас понимаю, что она не просто забавная сказка. Для того времени написано очень злободневно. Но и сейчас Дикий помещик, как мне кажется, не теряет своей актуальности.
Да, довольно часто приходится нам встречаться с такими вот упертыми людьми, которые уже видят, что неправы, и всё равно не отказываются от своей глупости.
Наш помещик выкинул ещё тот финт: надоели ему крестьяне, из запах, надоело, что они по его земле топают, воду пьют, пользуются вовсю. И стал их гнобить по всякому. Крестьяне взмолились богу и на следующий день пропали. Остался помещик один. Но он не будь дураком, решил, что это его молитвы бог услышал, и принёс избавление от "мужика".
А как глупый помещик зажил один в огромном доме без прислуги, читайте эту занимательную сказку!

Перечитала "Господ Головлёвых".
У меня издание старое, 1979 года. И в конце, после текста романа, статья не статья, рецензия не рецензия, а нечто под названием "О романе "Господа Головлёвы".
Понятно, что марксизм. Понятно, что Салтыков-Щедрин - благодатная почва. Но врать-то зачем? И написано-то как некрасиво - куски авторского текста без всякого указания цитаты, между которыми понапихано всякой неправды.
Очень замечательно, что автор статейки этой помнит, что Салтыков-Щедрин - сатирик. Но вот за весь роман я сатиры не увидела. Сатира - вещь резкая, кричащая, она не может быть незаметной. А уж если вспоминать в ней Салтыкова-Щедрина, его "Историю города Глупова", сказки... Ирония есть в романе, очень горькая и спокойная, "не смешная", сатиры не видно. Поэтому никак не могу я тут согласиться с якобы клеймением помещиков и крепостников во главе всего дела. Нет, мы можем совершенно точно сказать, что автор не питает к помещичьему мелкому дворянству никаких тёплых чувств, но роман вовсе не выглядит сатирическим высмеиванием этого класса.
Как-то странно прозвучало сравнение с "Мёртвыми душами". Всё ж таки у Гоголя - жизнь, пусть и среди людей мелких, ничтожных, но всё ж таки жизнь, потому что чувствуется и знается, что кроме таких, есть и иные. А "Господа Головлёвы" - это про "умертвия". Так что романы можно сравнивать, но делать это надо не так топорно всё ж.
Автор статьи утверждает, что "ни одной смягчающей или примиряющей ноты - таков расчёт Салтыкова-Щедрина с головлёвщиной". Головлёвщина ему, конечно, не мила и быть мила не может, но, позвольте, странный "расчёт" получается - ведь Иудушке, этому "кровопивцу", этому сосредоточию "головлёвщины", автор романа преподносит невиданный и абсолютно не заслуженный дар - право на принадлежность к роду людскому, право понять, что вина есть, право понять, что его есть, за что прощать, и право просить прощения. Казалось бы, для "расчёта" подошёл бы мрачный, грязный и пошлый финал, как говорится - собаке собачья смерть. Но нет, с непреклонной честностью и открытостью, без романтизирования и декора, Михаил Евграфович не позволяет себе именно сводить счёты, - он показывает нам всё как есть.
От того, думается мне, в целом история Головлёвых, и каждая отдельная история этих "пустоутробных" людей вызывает стойкое ощущение трагизма, хоть ни одного персонажа, которому бы я сочувствовала всем сердцем, я не найду. Даже в молодом поколении - оно задушено совершенно, а сопротивляться мешает то же "пустоутробие", попавшее на слишком благодатную почву.
Вот так и получается, что действительно мы обходимся без смягчений и оправданий, но и счётов автору сводить не с кем, не ставится такой задачи.
И потому такой пустой и бедный Иудушка видится автору статейки - банальный лицемер-злодей, прикрываемый религией, приличиями и т.д. А ведь в романе - это уникум, абсолютно пустой и вместе с тем страшнейший для других, обладающий фатальной потребностью "сосать кровь" и делающий это так же просто, как дышит, человек. Он не видит за собой никакой вины, он не прикрывается религией, потому что для него нет религии, для него существуют только обряды, ему не важно, одобряет ли его общество - он от него бежит, ведь каждый новый реальный человек перед глазами - помеха праздномыслию. И такого-то автор не бросает, а доводит до страшнейшей точки - осознания реальности, его окружающей.
Так что бессильные, вырванные из контекста цитаты-упоминания о Иудушке в текстах В.И.Ленина, завершающие эту статейку, просто насмешкой смотрятся над Салтыковым-Щедриным.
А на деле жуткий и безвоздушный этот роман - о страшном "фатуме", "умертвии", полном отсутствии человечности, вырезающим целые толпы людей. О большой-большой человеческой трагедии - потери человечности у человеков.

Всякие семьи встречаются в литературе. Одни симпатичные, за жизнью других наблюдаешь с интересом, а третьи... Третьи хочется взять и стереть мокрой тряпкой, чтобы и знака не осталось от этой гнили, плесени и праха. Вот Головлевы как раз из последней категории. Они - лишнее подтверждение тому, что есть вещи, которые если и не страшнее открытого насилия и жестокости, то уж точно не менее разрушительны.

Что происходит с детьми, выросшими в атмосфере скопидомства, пустых и мелочных подсчетов, попреков даже за то кислое молоко, которым их кормили? Как сложатся жизни сыновей, из раза в раз получающих от отца не помощь и разговор, а бесцельную и бессмысленную болтовню, муторные разглагольствования, от которых застрелиться хочется, чтобы хоть так положить конец спору? После знакомства с Иудушкой Головлевым так и тянет включить пустословие в число смертных грехов. А что станет с самим пустоловом, который все живое вокруг себя переводит на язык мертвых присказок и сентенций? Вот потому от господ Головлевых хочется не только отвернуться в ужасе, но и пожалеть их. Ведь даже тем, кто был столпом головлевского мировоззрения и образа жизни, не было покоя. Ощущали и они иногда уколы тоски, страха, разочарования, но отмахивались, потому как невыносимо. Те же, кто отмахнуться не смог, бежали из пыльного дома в большую жизнь, хотя никакой жизни, конечно, для них не было.

Хороший роман. Очень яркие, необычные, запоминающиеся образы, пусть и воротит от многих из них. И начисто отбивает охоту к пустой болтовне.