Если есть боль, вынашивай её, и если внутри у тебя полыхает пламя, не задувай его, не топчи. Расставание может стать пыткой, лишить сна. Видеть, как другие забывают нас раньше, чем мы к этому готовы — нестерпимо. Стараясь быстрее исцелиться, мы с корнем вырываем из себя все чувства и к тридцати годам остаёмся ни с чем, и с каждым разом всё меньше можем предложить кому-то другому.
Большинство из нас живёт так, как будто у нас две жизни, одна пробная, другая окончательная, и ещё несколько промежуточных версий. Но жизнь только одна, и не успеешь глазом моргнуть, как твоё сердце износится, а что до твоего тела — наступит день, когда никто не взглянет на него, и уж точно не захочет быть рядом.
-Просто очарование от нового знакомства никогда не длится достаточно долго. Мы хотим только тех, кто не может нам принадлежать. Свой след оставляют лишь те, кого мы потеряли, или те, кто даже не узнал о нашем существовании. От прочих едва ли остается эхо.
Было преувеличением сказать «Мне показалось, мелодия тебе не нравится». На самом деле я хотел сказать «Мне показалось, я тебе не нравлюсь». Я надеялся, что ты убедишь меня в обратном, и на какое-то время тебе это удалось. Но почему я перестану верить в это завтра?
Наши сердца и тела даны нам только однажды. Большинство из нас живет так, как будто у нас две жизни, одна пробная, другая окончательная, и еще несколько промежуточных версий. Но жизнь только одна, и не успеешь глазом моргнуть, как твое сердце износится, а что до твоего тела − наступит день, когда никто не взглянет на него, и уж точно не захочет быть рядом.
Если есть боль, вынашивай ее, и если внутри у тебя полыхает пламя, не задувай его, не топчи. Расставание может стать пыткой, лишить сна. Видеть, как другие забывают нас раньше, чем мы к этому готовы − нестерпимо. Стараясь быстрее исцелиться, мы с корнем вырываем из себя все чувства и к тридцати годам остаемся ни с чем, и с каждым разом все меньше можем предложить кому-то другому.