Хуан Карлос Онетти

Между двумя романами Хуана Карлоса Онетти, «Короткой жизнью» и «Верфью», я прочитал несколько включённых в сборник рассказов и повестей. Теперь, когда я знаком с творчеством уругвайского писателя чуть-чуть шире, я готов короновать его, как величественного певца отчаяния и беспросветности. Ни в одном из произведений его герои ничего не обретают. Только теряют. Время, себя, жизнь. Либо по своей вине, либо по причине несовершенства бытия и тягот сосуществования с другими людьми. «Верфь» — не исключение.

Более всего в этом романе меня поразило тщетное упорство му́ки, способность человека обманывать себя, одновременно осознавая этот обман и даже упиваясь им. Почти все значимые персонажи заставляют себя верить в неосуществимое, чтобы жить хоть какой-то надеждой выбраться из трясины несчастий, засасывающей их всё глубже. Главный герой, вернувшийся в созданный воображением персонажа «Короткой жизни» город Санта-Мария из изгнания, устраивается работать управляющим на давно и необратимо мёртвое предприятие — верфь. Оно многие годы находится в состоянии банкротства, и до него нету дела даже членам попечительского совета. Его, то есть предприятия, вообще нет. Но главный герой цепляется за него, словно за доску потерпевшего крушение корабля в бурном море. И, подобно несчастному моряку на поверхности пучины, он совершенно один.

Одиночество и неприкаянность заставляют человека совершать странные поступки. Сидеть в конторе с выбитыми стёклами и читать покоробившиеся папки с документами, которые уже давно не имеют никакого значения. Или пытаться устроить брак с полоумной дочерью владельца конторы. Но тот и сам получше других умеет обманывать себя..

В «Верфи» очень много холода, несмотря на то, что действие происходит в тропической стране. Отсутствие тепла, особенно душевного, дружеского, губительно сказывается на судьбах. Например, один из персонажей открыто сообщает об умысленном им предательстве не предательстве, но явно неблаговидном поступке, будто умоляя, чтобы его остановили, чтобы к нему отнеслись с эмоцией. Однако тщетно. Сделав своё дело, он, оставив беременную жену на произвол заведомо жестокой судьбы, бросается с катера в воду. Самый страшный эпизод книги — это когда главный герой наблюдал в окно, как несчастная окровавленная женщина в одиночестве рожает в щелявой халупе. Эта картина немыслимой, недопустимой бесчеловечности так потрясла его, что, в конечном счёте, привела к гибели.

Медленно распадающаяся верфь, гниющая, растаскиваемая на продажу по винтику, как мне кажется, выступает символом всего общества. Может быть, уругвайского, может быть, любого и каждого, не способного связать людей друг с другом узами приязни или участия.

Угнетающее воздействие «Верфи» усиливается тем, что Х.К. Онетти замечательный писатель. Его персонажи живут и страдают очень убедительно, его язык красив и многогранен, в его сюжете ничего не происходит просто так и без причин.

В этом романе уже нет ничего, кроме сурового реализма. Онетти как-то сказал, что пишет правду, а не «сказочки». Правда такова, что о сказочках остаётся только грезить.

Наверное, не так много можно сходу вспомнить литературных проявлений (или феноменов), обладающих схожими художественными характеристиками и временем существования и объединяющих сразу несколько национальных писательских школ. Одно из таких — это латиноамериканская проза, а, точнее, латиноамериканский квазиреализм второй половины XX века. Возможно, самый дистиллированный образец — это «Сто лет одиночества» Г.Г. Маркеса, где безвременная рутина бытия украшена фантастическими виньетками, только подчёркивающими и оттеняющими непобедимость этой рутины. Мигель Анхель Астуриас, свою очередь, основывал свой квазиреализм на народных верованиях и социальном пафосе. И многие другие латиноамериканские писатели, чьи книги я пока не читал, находили какие-то свои, уникальные ходы и идеи.

А вот уругваец Хуан Карлос Онетти расщепляет реальность на несколько странных полуреальностей, не выходя из рамок переживаний отдельно взятой личности. Его герой, испытывающий гамму чувств и эмоций в целом вполне рядовых, если так можно выразиться, «штатных», в попытках справиться с ними растраивается. То есть разделяется на три разных личности. Причём две из них живут в его физическом теле, а третья… О, третья становится значимой фигурой в вымышленном героем городе. Этот город, Санта-Мария, в некотором смысле освободится от своего творца и станет постоянным местом действия романов, повестей и рассказов Х.К. Онетти.

События, происходящие со всеми тремя лицами протагониста, касаются взаимоотношений с женщинами, коллегами и знакомыми. Они передаются через подробные внутренние монологи. Иногда очень странные монологи, в которых нити рассуждений могут переплетаться, сменять одна другую или просто обрываться. В них иногда появляются очень неожиданные метафоры и симиле, перечисления, выводы.

Так как читателю приходится полагаться только на призму восприятия главного героя, ни в один моментов нельзя быть до конца уверенным, что получающаяся картина является корректной относительно условной объективной реальности.

Поэтому оценка прочих персонажей без преломления сознанием основного персонажа недоступна. Отмечу, однако, что все они точно так же снедаемы внутренними демонами и невидимыми призраками, как и он сам. Впрочем, некоторые из них — вполне симпатичные люди.

Меня слегка расстроил факт, что я совершенно не понял, чем закончился роман. Несколько последних сцен то ли ставят знак тождества между событиями в разных уровнях повествования, фактически сплавляя их воедино, то ли констатируют главенство несуществующего над сущим.

Среди читателей есть много поклонников латиноамериканской прозы прошлого века. Не являясь ни знатоком, ни особенным ценителем её, всё же рискну предположить, что роман Онетти «Короткая жизнь» занимает в ней одно из мест в первом ряду.