Лиззи Дорон

Любое событие в нашей жизни оставляет свой отпечаток. Что уж говорить о столь страшном как война?
Обращали ли мы внимание, на странности наших бабушек и дедушек, которые остались после войны (из самого очевидного и частовстречающегося – отношение к еде). Не могу сказать, что слушала истории своих с удовольствием, поскольку чужая боль это ни разу ни удовольствие, а чужие страдания — это не повод смеяться. Но я подобные рассказы старалась слушать внимательно, не отмахиваясь от стариков, пусть даже это и была стопятьсотый раз рассказанная история.
Если бы люди больше думали о том, как их поступки повлияют на окружающих, ставили себя на место другого, оценивали свои действия с точки зрения «а каково было бы мне, если бы так поступили со мной?» общество было бы гораздо гармоничнее и «добрее».
Поэтому я благодарна тем, кто может вот так написать реальные истории. Чтобы те, кто, к счастью, не пережил подобного знали не только общие слова «война - это плохо» а могли прочувствовать события и последствия.
Кроме очевидных последствий для Елены и самой Элизабет автор походя затрагивает темы жестокости детей, сплетничество, навешивание ярлыков, осуждение не зная ситуации и другие человеческие пороки.
Было бы неправильно сказать, что подобные произведения приятно читать или их стоит рекомендовать к прочтению. Но их стоит читать, поскольку вот именно из таких, на первый взгляд незначительных, историй и состоят чужие жизни.
Что же касается содержания, мне были понятны не все рассказы, несколько раз обращалась к гуглу за помощью, чтоб узнать о людях и местах. Вместе с тем было полезно узнать чужую культуру с такого ракурса.
#буклайв_еда_февраль (пицца (192))

Книга мне чем-то напомнила произведения Наринэ Абгарян. Тут тоже есть какая-то потаённая, внутренняя грусть. Написана она лёгким языком, который вроде бы не ранит, но при этом надрывает что-то глубоко внутри. При этом некоторые моменты я понимала не очень хорошо, но чувствовала за ними эту пульсирующую жилку боли.

И всё же… Всё же ещё острее я чувствовала боль и непонимание ребёнка - Элизабет. Вот её личные подарки, добрая половина из которых отправляется на мусорку. Никаких объяснений, просто так решила мать. Или вот её мать стесняется неумелых рисунков дочери и решает подменить её работы своими. Она создает необыкновенные, чудесные творенья, полные переживаемой скорби. Но в конце выясняется, что именно дочь виновата в том, что стесняется своей мамы.

Это разные категории, это разные миры, это несравнимые понятия. Мать, пережившая Катастрофу, неспособная высказать, выразить свою внутреннюю боль. Дочь, живущая в новом мире, с обычными подростковыми проблемами. Я ни в чём не могу и не смею обвинить Елену. То, через что она прошла – для меня немыслимо. Но я не могу и пропустить, сделать вид, что боли её дочери просто не было, хоть это только слабое отражение первоначальной скорби матери.
#школа_декабрь_2

То и дело в этом месяце я видела появляющиеся на книгу рецензии. И конечно меня произведение заинтересовало. К уже имеющимся словам о книге трудно что-то добавить.
Да, это действительно история молчания. Елена, единственная выжившая в семье польская еврейка, начавшая жить и осваиваться в другом государстве, молчала о днях Катастрофы, о боли внутри, о сожалении и много ещё о чём, что не дай бог никому повидать и прочувствовать в своей жизни. По рассказам из разных временных отрезков жизни героини мы замечаем, как на ней отразились все прошлые тяжёлые годы. Она никогда не жаловалась, не показывала болезни или нищету, ни в коем случае не принимала благотворительной помощи от "не тех" людей и не терпела в доме вещей из Германии, пусть даже были бы они жизненно необходимы. На всю жизнь у неё отпечаталось, что выживут только светловолосые, поэтому всегда старалась поддерживать именно этот цвет волос и скрывать натуральный, а также держать фото светловолосых людей на видном месте.

Пережила Катастрофу не одна Елена. У неё, за закрытыми дверьми и ставнями, собирались и другие "номера". Мы ощущаем и видим, что пережившие Катастрофу люди, не пережили её до сих пор и никогда не переживут. Все будут всегда лишь наполовину тут, другая половина навсегда останется там. Этим людям удавалось иметь эту боль в себе, терпеть её и в то же время молчать. Иногда даже, как Елена, приходилось стирать одни факты, создавая другие.
Всё происходящее мы видим глазами дочери Елены. В некоторых местах было заметно, что она где-то стыдится матери, в каких-то случаях даже возможно не терпит за упрямство и сложный характер.

С одной стороны, книга легко читается, с другой..., ох, какой тяжёлый груз несёт. Для меня это даже больше, чем "помните, это не должно повториться". Я не знаю, как описать мысли, что-то вроде того, что всё равно в мире и, возможно, конкретно в этой стране и с этим народом происходят и будут происходить страшные и странные недопустимые вещи, и с этим надо как-то жить. Или: посмотрите, как люди выжили,  переживают и живут со своим горем. Кроме всего прочего, автор наверное пыталась этой книгой проанализировать свои отношения с матерью, поскольку её история была похожа.
#школа_декабрь_2

#школа_декабрь_2

Дорогая @natalya.s.alex, Наташа! Я бы, конечно, могла обратиться к тебе как к МарьВанне, но сейчас мне совершенно не хочется шутить. А это, поверь мне, говорит очень о многом. Если честно, у меня вообще с трудом поднимается рука, чтобы написать отзыв на эту книгу. Ведь мне кажется, что любые слова, которые я в состоянии подобрать, не смогут выразить и десятой доли тех чувств, тех эмоций, что кипели во мне во время и ещё долго после чтения этой книги. Поэтому я решила просто поблагодарить тебя за то, что эта книга (нет, так не пойдёт) Книга оказалась в списках на декабрь.
Я предполагаю, что критерием отбора произведений для этого списка было наличие в названии знака препинания. Но мне очень хочется верить, что не это сыграло решающую роль. Я искренне надеюсь, что ты точно знала, какое сокровище предлагаешь своим нерадивым ученикам. Не буду скрывать: я позарилась на малый объём, даже отдалённо не предполагая, что же скрывается за обложкой. И пусть в аннотации написано всё чётко и точно, она слишком о многом умалчивает.
Книга состоит из небольших рассказов, повествующих о жизни одной польской еврейки Елены, пережившей Катастрофу. (Нет, я не ошиблась, написав это слово с большой буквы. Ведь именно так принято называть в Израиле Холокост.) Мне доводилось читать довольно много книг на эту тему (как тут не вспомнить «Мальчик в полосатой пижаме», «Хранительница книг из Аушвица», «Искра жизни» или даже «Игра с огнем»), но ни одна из них по пронзительности не сравнится с этой. Разве что «Тяжелый песок»... Но... Как бы это получше объяснить... Там прямым текстом говорилось обо всех происходящих ужасах, а здесь обо всём этом умалчивалось. И ничего не может быть страшнее этого молчания...
Говорят, для человека очень полезно уметь забывать. И память освобождается, и нервы целее будут. Но как быть тем, кто не в состоянии забыть, тем, чьи воспоминания – единственное доказательство того, что их близкие когда-то жили, мечтали, ходили по этой земле или просто дышали воздухом? Как быть таким, как Елена, чья душа навеки осталась за колючей проволокой Освенцима, однажды воспарив вместе с пеплом в его серое небо...
«Всю правду нельзя ни предъявить, ни опровергнуть. То, что однажды увидел, невозможно подтвердить даже самыми убедительными и безоговорочными доводами...» И потому Елена молчит, ведь её молчание – единственная узда, не дающая перелиться всей накопленной боли через край и выплеснуться наружу. Елена молчит, но в её доме никогда не было ни одной вещи, произведённой в Германии, какой бы ценной она ни была. Елена молчит, она бедствует, но не принимает компенсационных выплат от тех, кто лишил её семьи. Елена молчит, но для седера на Песах накрывает большой стол и ставит прибор для каждого близкого человека, хотя точно знает, что никто не постучит в её дверь. Елена молчит, она нарушает молчание лишь раз в году на Йом-Кипур во время поминальной молитвы. И тогда из её уст звучат голоса навеки смолкнувших Кубе, Моше, Аарона, Зелига, Юделя, Кальмана, Пинхаса и Эфраима… Фриды, Пепы, Гольды, Нины… И нет конца этому списку...
Возможно, ныне живущие не могут целиком и полностью осознать того, что творилось во время Катастрофы. Наш ум не способен понять, а сердце не в состоянии вместить всю ту боль и пережить все те страдания. И всё же... Мне хочется верить, что книги, подобные этой, дают нам шанс, ключ к пониманию.
Да, это было нелегко, но я безмерно рада, что через мою читательскую жизнь прошла эта книга. И за это, Наташа, тебе ещё раз огромное спасибо.

"Вольно или невольно я стала свидетельницей молчания. Молчания, отчасти открытого и отчасти слышимого изнутри, отчасти кричавшего в душе и отчасти разъедавшего улицы нашего района, которое немело при свете дня и разгоралось в темноте, молчания, которое стало частью жизни Елены и частью ее смерти."
Меньше всех о трагедии Холокоста знали дети переживших Катастрофу. К времени их внуков они стали вспоминать, а к нашему времени стало "модным" делать на день Катастрофы "Память в салоне" - встречи молодёжи с теми немногими пережившими Холокост, кто ещё жив, и иногда записывать на плёнку, чтобы никто не забыл. Вот такой длинный путь от "баранов на убой" до "никогда не забывать". От стыда и сокрытия позорной концлагерной тайны до признания того факта, что они выжили.
Но я отвлеклась от книги на свой личный опыт. Лиззи же рассказывает истории своей матери, Елены, приехавшей в Израиль после войны. Это время было невероятно трудным для таких, как она. Ведь из страшного ужаса концлагерей и нацизма, постаревшие и с покалеченной психикой, они надеялись на дом и новую жизнь, но получили лишь ненависть и упрёки в том, что они "шли, как овцы на убой" от воинственных местных жителей, которые своими силами создавали страну. Именно поэтому, то поколение и стеснялось своей истории, своих маленьких семей, своей чуждости. Их считали странными, ненормальными и глупыми, а они выживали как могли. Об этом и повествует Лиззи в своих воспоминаниях о Елене.
Книга пропитана этой двойственностью, сочетанием израильской жизни и европейской трагедии. Да, этот принцип "Мы и они" существовал тогда, существует сейчас и едва ли когда-то сгладится. Но ценность воспоминаний Элизабет о матери, как и другие подобные ей, важны всегда. Шесть миллионов человек превратились в прах и общие могилы, и их помнят, о них скорбят. Но были те, кто выжил чтобы никогда не стать прежним, и всю жизнь выбрасывать из окна вещи, сделанные в Германии, отбелять волосы перекисью, ведь лишь блондины выживут, и писать богу большими буквами просьбу, чтобы никогда не было войн. Этого поколения почти не осталось, но память о них не должна быть забыта, так как не забыты убитые в лагерях смерти.
Для меня эта книга не стала переворотом и революцией, мне доводилось слышать похожие истории. Но это не уменьшает ни ценности, ни чувств от неё. Это лишь еще одно подтверждение страшной страницы в истории, которых никогда не будет достаточно. Это не о просто про смерть шести миллионов, это про жизнь тех, кто остался. Тех, кто всю жизнь нес с собой память о родных, от которых не осталось следа, тех, кто отправлял письма тем, кого больше нет, тех, кто рисовал свободу, как птицу с перебитым крылом среди колючей проволоки.
Для тех, кто никогда не был близок к этим темам, кто никогда не слышал о жизни после смерти в Израиле, эта книга может показаться откровением или странностью. Но, продолжая слова Лиззи - это правда, какой её видела она, и какой её косвенно видела я. И мы, живущие сегодня должны не бросаться фразами "Если надо - повторим", но помнить, что такого не должно повториться никогда. В нужный момент мы вспомним, и так же, как Елена направимся к своей Стене Плача и попросим своего бога на своём языке - больше никогда. И если бог не услышит, как не услышал тогда, мы сами должны сделать так, чтобы таких трагедий больше не было.
А книга ценна своей простотой и прямотой. Не в красоте слов счастье, а в мыслях, которые она вызывает.
#школа_декабрь_2
#буклайв_работа Автор родился в южной стране