Ну... Да, правда. Сюжет, обида, метафоры. А я это читала тогда, когда у меня было "поступи или БОМЖуй", и был день на роман, и вроде ну не до внимани мне было в сентиментальности, но вот для меня этот роман - уже не дракон-поезд, не тайга, не политика - ненавижу политику в принципе - не обида на цветных (ну, красненьких), нет. Для меня это несколько вещей, незначительных для всех, но оставивших во мне книжку эту, и вышибшую ее из программы.
Эта книжка в моей голове начинается с мертвых тигров и жгучей обида на автора, который забыл за своей заидеологизированностью, что они тоже живые были, и дикая обида, и мечущееся вместе в живым тигром в клетке (грудной) сердчишко. А потом это падает, оседает и...
Ой, горе тій чайці!..
И чаєнятко - крохотное дитя, что чайкой квилит, умирая от жара на руках матери, которую чудом не раздавили в толпе в вагоне. которая никуда его уже по морозу не довезет... Кому нужен этот этапный поезд? Лес рубят, тов. Сталин в теме. И Торквемада был в теме. И, как говорил судья Тёрпин, всех нас есть, за что наказать. Вон - родился евреем - непростительно же!
Это... Это... Нет. Пустое это, даже не призрак. Не это. А "...З'їли твоїх чаєняток, добра була каша". Только это. Мне настоящие леса жалко больше, чем эти щепки. А потом, о, потом...
"...Горде створіння...." (с)
"Затикав Григорій вуха, а бог сурмив, сурмив у них. Ранками і вечорами Григорій просиджував цілі години, впиваючись відголосками тії стихії. Було йому тужно. [...] Григорій миттю підняв рушницю і вистрілив. Повернувся круто і пішов. Пішов. - "Ще не хватало, щоб тебе живцем вовки гризли". Бачив лише, як тварина, немов ударена громом, рвонулась, вихопилась із багна усіма чотирма ногами і впала набік нерухома.
- Куди ж ти? Куди ти?! - гукала до нього. Але він, не обертаючись, ішов далі. Навпростець. А в очах...
А в очах йому стояли сльози."
Это о том, что она ему никогда не покажет, что любит, и локоть сожмёт только потому, что ей интересно, как зубры обманутые подерутся. А он сам из таких, сильных, которым слава, потому что пришла пора любить и убиваться от страсти в смысле прямом, о рога соперника. А у его-то нет соперника. У него тоько она, ребенок.
А она как мустанг, убьет одним ударом, только тронь. Наверное, это просто похоже на мой случай. Но это правдиво, я потому и могу сказать. А я люблю правду, особенно такую, у которой миллион оттенков вкуса, а не приевшаяся слащавая горечь одна.
Вот.