Ханне Эрставик рецензии на книги
#буклайв_подработка_Старлайт_Шоз_5
Любовь. Она в мелочах. Как, собственно, и нелюбовь. Пожелать спокойной ночи, испечь торт на день рождения, спросить, как прошел день, да просто побыть дома вечером - такой любви ждал от своей мамы мальчишка. Ждал, но не требовал. Ждал, но не обижался. Старался не мешать, тихо восхищался.
А мама? Что - мама… Мама то ли не в ресурсе, то ли душевная чуткость у нее как у столетнего дуба. Она даже в мыслях не возвращается к сыну, у нее карьера, переезд, новые знакомства и какие-то невнятные мужчины вместо затерявшегося где-то мужа. А сын? Ну вот, он тут шарился где-то дома, тарелку не помыл, а ещё у него очки, тик и жидкие волосы. Это не интересно, а вот как на нее смотрел брюнет на совещании - это да. Вечером… вечером надо пойти в библиотеку, вдруг он там, этот брюнет. Ни малейшей толики потребности дать сыну ласку и любовь.
А мальчик все ждёт, смиренно, безоценочно. Мама в сияющем ореоле непогрешимости.
Я ожидала боли и обиды мальчика, чья мама забыла о его дне рождении и вместо готовки торта отправилась на б..прогулку. Я ожидала вины и, может быть, прозрения мамы. Или ещё более глубокого предательства в виде обесценивания чувств пацана. Но такое.
Монотонное, размеренно усыпляющее повествование - он подумал, он пошел, она сказала, она сделала… за которым проступает тихая сдерживаемая боль, у каждого своя. И вот.
На ровном месте, безо всяких катастроф. Бытовая забывчивость, обыденное равнодушие и самолюбование - и вместо семейного праздника - "девочка со спичками". Книга меня шокировала. Внезапно, когда я не ожидала уже ничего. И ни одной мысли, я не в силах даже оценивать, кто что заслужил в таком раскладе, и насколько закономерна концовка. Только стучит в голове: "боже, как трагически глупо".
Читая описание данной книги, просто нереально представить, что ждёт вас под обложкой. Мать забыла о дне рождении?.. Да это мелочи по сравнению с тем, о чём на самом деле она забыла!!!
Мне кажется, Вибеке вообще не особо-то и нужен сын. Вот новый мужчина, побаловать себя и мнение коллег, да, ей нужны и важны, а вот заниматься единственным близким человеком, проводить время с ним и думать о нём и, правда, не особо нужно. Она живёт в себе, она думает о своих интересах и нуждах, она за всю книгу ни разу, кроме ужина, не вспоминает о сыне, и вообще думает, да лучше б он свалил куда-нибудь и не мешался под ногами! И бедный Юн шляется ни пойми где в дикий мороз. И я даже не знаю, стоит ли говорить о том, что Юн тоже вёл себя непонятно и местами неправильно. Только вот он девятилетний ребёнок, которым особо не занимаются, не объясняют простые правила, он сам по себе…
Наверно, не стоит снимать оценку книге за то, что тебя дико до дрожи взбесила главная героиня и её мысли. Но я сняла, хотя понимаю, что отрицательная реакция, тоже реакция. Ещё мне ужасно мешал стиль повествования, вечно прыгающий от сына к маме и назад, от чего не сразу было понятно, а кто сейчас главный герой. Да и некоторые моменты и поступки в книге меня сильно смутили. Девочка, пригласившая Юна в дом, клип, который он должен был увидеть… За многими из них я просто не увидела какой-то смысловой нагрузки, хотя, думаю, она была…
#буклайв_подработка_Старлайт_Шоз_5
Крохотный роман, но такой концентрат. Даже не знаю, хотелось бы мне продлить его на сотню-другую страниц. Возможно, тогда бы он растерял всю плотность, но стал бы не таким тесным. Радует, что при всей своей скандинавской прозрачности и прохладце, при запахе горячих вафель и кофе, при толстых свитерах и бутербродах с салями в нем совсем нет «модной» Норвегии.
Однажды Лив загружает вещи в машину и переезжает на север, в маленький норвежский городишко, чтобы стать там пастором. Решение это было столь же необходимым, как ранее – потребность оставить под дождем конспект по политэкономии, войти в класс теологии и остаться там. Впрочем, объяснить причины этих поступков Лив не смогла бы даже самой себе.
В норвежском захолустье Лив приступает к своим обязанностям. Получается плохо. В голове Лив идет такая напряженная и болезненная работа (она и составляет содержание романа), что там не хватает места для чего-то еще. В Германии покончила с собой подруга Лив Кристиана – маленькая гибкая кукольница, казавшаяся такой сильной, самостоятельной, независимой. Блуждающая в потемках Лив, жившая с неистребимым ощущением, что ей «не на что опереться», потянулась к Кристиане как к спасению, не замечая того, что та сама шаталась и балансировала. Кристиана хохотала и прыгала, такая легкая, отмахивалась от всего серьезного, страшного, плохого. Не в легковесности было дело, а в том, что она просто не могла этого вынести. Лив, искавшая опору, была в этой паре сильнее, но не поняла. Эти переживания она привезла с собой в Норвегию, чтобы найти ответы.
Они не находятся, только прибавляются новые вопросы. Как может она быть пастором, когда сама бродит в тумане, едет «по плоской спине огромного зверя, который в любой момент мог подняться и стряхнуть ее»? Что ей сказать этим людям, какую дать им надежду, какое утешение, когда сама она так ненадежна, безутешна, погружена в себя? Как найти верное Слово, разгадать его смысл, донести до других? Лив ищет этот смысл, работая над своей диссертацией о восстании саамов, которые однажды прочли Библию, постигли Слово и ощутили себя избранными. Счастливцы они или глупцы? И не завидует ли Лив немного той ясности, которую обрели саамы? Как же претила Лив однозначность и убежденность служителей церкви в своей правоте, незыблемость, которая и есть гордыня. И как тяжело ей быть пастором, когда не знаешь, что правильно, как должно быть, где правда.
Она не была суровой, эта пасторша в резиновых сапогах и зеленой куртке. Она просто хотела быть честной. Ее поступки и слова должны были быть правдой – тем, что она чувствовала и понимала. Но так ли нужна людям, ищущим зацепку, правда? Возможно, им важнее тепло, прикосновение, ощущение уверенности. И так ли уж нужна правда тебе самой, чтобы быть пастором? Нужно просто «жить и ждать», поверить в то, что ты можешь быть точкой опоры для другого, даже если сам едва стоишь.
«Раскрыв объятия, я пошла ей навстречу»
