Ганс (Ханс) Фаллада рецензии на книги

Если бы меня попросили выбрать одно-единственное прилагательное, чтобы описать роман Ганса Фаллады «У нас дома в далёкие времена», я бы выбрал «нежный». Это именно нежный текст, не просто написанный с любовью, а с величайшей бережностью к воспоминаниям о людях, которые окружали Ганса Фалладу (то ли реального, то ли выдуманного) в годы его детства.

Что любопытно, в книге именно фигура автора вызывает лично у меня наибольшую симпатию и приязнь. Сквозь дымку детских впечатлений, рассказанных взрослым человеком, явно просвечивают испытания, этим взрослым человеком перенесённые. Ну, ладно, я, конечно, прочёл краткую биографию Ганса Фаллады, и, возможно, это как-то повлияло на чистоту моих суждений, но личность писателя и вправду видно в «У нас дома в далёкие времена».

Представьте, вы выросли, вы — алкоголик, наркоман, вы совершили в юности убийство, пусть оно и было одобрено жертвой, вы сидели за растраты и мошенничество, скандалили с женой. Вокруг вас Германия в 1942 году, официальная нацистская власть вас то признаёт, то нет. По-моему, этого достаточно, чтобы вам захотелось немного утешиться тёплыми воспоминаниями о прошлом.

В итоге получилась поистине чудесная книга. В ней отражены не только быт и традиции конкретной немецкой семьи начала XX века, но и в целом, нарисована картинка общества Германии за полтора-два десятилетия до первой мировой войны. Она очень сильно напоминает российские образцы семейных мемуаров. Мне почему-то сразу пришли на ум «Детские года Багрова-внука», хотя они и были написаны почти на целый век раньше!

А ещё лично мне, да и пожалуй что любому мужчине этот текст будет не просто близок, а даже в чём-то знаком. Ганс Фаллада был десятилетним мальчиком, я тоже был десятилетним мальчиком, все были десятилетними мальчиками. Ганс Фаллада разорил отцовскую коллекцию марок, и я отметился похожим деянием. Фаллада читал запоем семейные книжки, я тоже это делал. Маленький Ганс не любил ходить в школу, я тоже на всех ранних фото выгляжу так, словно вот-вот разревусь.

Я это к чему, «У нас дома в далёкие времена» не просто апеллирует к нашему разуму и душе, но и ещё проходит через них, словно через фильтр, и в нём задерживаются какие-то моменты, которые мы можем разделить с писателем; воскликнуть: да-да, именно так всё и было!

Я рекомендую эту книгу любому, кто хочет вызвать в себе чуть-чуть сентиментальности, вспомнить что-то из своего дорогого, но уже ушедшего. Вы не будете разочарованы. Если вас пугает, что Фаллада писал в период фашизма и — а вдруг? — сам был фашистом, то бояться нечего. Фашистом Ганс Фаллада не был, иначе его не переводили бы в Советском Союзе. А его переводили охотно и до войны, и после: от написанных им детских сказок до серьёзных больших романов.

#80дней. Германия

 #школа_ноябрь_1

В 1928 году последний извозчик Берлина Густав Хартман отправился из Берлина в Париж и обратно в собственном экипаже. Через год ему исполнялось семьдесят, но он по прежнему выезжал на улицы города. Его узнавали,над ним посмеивались. Вот же чудак! Машины быстрее и надёжней! Зачем кому-то пользоваться услугами извозчика? Но клиенты у него всё же были. Отправляясь в дальний путь Хартман хотел доказать, что и у конных экипажей есть будущее. Результатом триумфального путешествия стало создание фонда поддержки бывших извозчиков, получение Густавом прозвища Железный Густав и звания почётный гражданин Берлина. И сегодня на Потсдамской улице близ моста можно увидеть небольшой памятник последнему извозчику города. Это реальная история.

В 1937 году была задумана съёмка фильма о Железном Густаве, сценарий для которого должен был написать Ханс Фаллада. Так и появился этот роман, в котором путешествие главного героя Густава Хакендаля занимает совсем небольшую часть. Остальное — картина жизни Германии 1914-1928 годов, показанная через жизнь семьи Хакендаль. Тогдашний министр пропаганды Геббельс роман отверг из-за отсутствия в нём идеологии. Фаллада переписывает роман и он издаётся, как говорил сам Фаллада, с «нацистким хвостом». В 1962 году издатель Гюнтер Каспар восстанавливает первоначальную версию романа, но так как рукопись утеряна, основывается реконструкция на заметках автора и прочих источниках.

Очень чувствуется, что это именно восстановленная вещь. Некоторые места написаны очень сильно. В основном это касается философских размышлений. А вот диалоги слишком простые и даже убогие. Вообще этот роман не то произведение, языком которого можно наслаждаться. Он слишком прост. Тем более удивляет, что таким простым языком донесены такие важные и глубокие вещи.

1. Извечная проблема отцов и детей.
Густав Хакендаль — бывший военный. На начало повествования ему пятьдесят шесть. От тестя ему достался извозчичий двор. Он обеспеченный человек, но иногда и сам не прочь сесть на козлы. В душе он всё тот же военный, жёсткий и требовательный. В его конюшнях и его доме должен быть порядок. За порядком Густав тщательно следит.

У Густава пятеро детей — трое сыновей и две дочери. Строгость отца по разному повлияла на них. Кто-то, даже покинув отчий дом, не сможет избавиться от роли жертвы и найдёт себе нового мучителя. Кто-то станет таким же как отец, жёстким и требовательным. Густав недоволен своими детьми. Они вовсе не такие, какими он хочет их видить. Ирония в том, что он и не знает их настоящих. Ему неизвестны их желания, увлечения. Жизнь с отцом заставила младших Хакендалей врать, изворачиваться, лицемерить, скрывать свои желания.

Во всём виновато мирное время, в которое им пришлось расти. Так думает Густав. Вот бы началась война! Она закалит их, сделает из них людей. И война начинается. Густав, как и большинство немецкого народа, встречает её с воодушевлением. Но вскоре случается горькое разочарование.

2. Размышления о войне и революции.
Вещи, которые должны вызывать ужас и отвращение у любого нормального человека, вдруг становятся средством исполнения желаний. Одни ждут войны из ложного понимания патриотизма. Другие желают её ради поражения собственной страны, чтобы после на волне народного недовольства прорваться к власти. Третьи наживаются на бедах честных и менее щепетильных сограждан. И только солдаты в окопе не понимают, ради чего собственно они воюют.

3. «У каждого человека должна быть цель жизни»
Эта мысль красной нитью проходит через весь роман и удивительным образом перекликается с романом Достоевского Подросток . Человек не может жить без идеи/цели жизни. Старший сын Отто способен находить её во множестве небольших действий. К примеру, доставить письмо командиру. Второй сын Эрих целью жизни поставил желание разбогатеть любыми способами. Младший Гейнц находит её в заботе о других людях. Старшая сестра Зофи отправляется на фронт, чтобы не жить просто так. И даже бедняжка Эва, на которую сваливаются все несчастья, какие только можно придумать, ищет свою цель. А Густав отправляется в Париж, потому что ставить цели и добиваться их никогда не поздно.

Все герои здесь несимпатичные и оттого такие настоящие. Все страдают. Больше всего жаль Эву, но очень часто она раздражала своей бесхребетностью и нежеланием изменить собственную жизнь. Очень понравилась возможность взглянуть изнутри на Германию того времени, узнать его не по сухим строкам учебника, а по описанию жизни людей в те тяжёлые годы.

Существует два варианта романа. Во втором добавлен эпилог, в котором рассказывается о дальнейшей судьбе героев. Но если читать именно этот вариант, то можно разочароваться. Он обрывается на полуслове, но дарит надежду одной из героинь на счастливую жизнь.

P.S.: Книга всё-таки была экранизирована: в 1958 году в виде полнометражного фильма, в 1979 - телесериала.

Жил да был человек маленький.

Как же печально, когда переводчик не владеет словом, когда формально, он переводит правильно, но по составляющей - неверно. Прекрасная книга, удивительная книга, книга наполненная страхом, болью, ужасом, отчаянием, искоркой жизни превращается у такого переводчика в пустоту с картонными персонажами, за которых не страшно, за кого не переживаешь, ты не чувствуешь атмосферы Берлина времен второй мировой, когда любое слово, любой взгляд - это виселица. Тебе так все равно на происходящее, что ты способен отложить книгу и забыть про нее. Про уникальную книгу просто забыть, потому что переводчик оказался не готов к передаче материала.

Я благодарна Наталье Касаткиной, Ирине Татаринова и Вере Станевич, которые в 1988 году создали еще один перевод книги (первый был в 1971), когда я по первым двум предложениям поняла, что правильно считывала идею книги и поэтому, скрипя всем, чем может скрипеть читатель продолжала вгрызаться в текст и в героев. Всего два их предложения, можно сказать, сдружили меня с книгой, не с переводом от Нины Федоровой, который я все же дочитала, уже понимая, как она не дотягивает до красоты формы и слова, а именно с книгой. Наверное, все же человеку, который не пережил вторую мировую или пережил ее в младенчестве, трудно, даже как оказывается - невозможно, передать человеческую усталость, человеческий страх, человеческое умение поднять голову над страхом. Читаешь о наградах переводчика и недоумеваешь, что же с ним произошло, что он замусорил текст, не усложнил, а именно замусорил, почему выбрал из всего многообразия синонимов в великом русском у слова "угнетало" - "невмоготу"? Как вышло, что при строительстве предложения, женщина не устает, а остается бодрой. Это мелочи, но из них возникает мир. И именно из-за такого он или дышит или остается просто буквами на бумаге.

В переводе 2017 все осталось на бумаге, ничто не задышало, не вышло в мир, не родило человеческой идеи. В книге есть интересное замечание автора:

"– А вы помните, Квангель, – спросил Эшерих, – сколько писем и открыток написали в общей сложности?
– Двести семьдесят шесть открыток, девять писем.
– Стало быть, целых восемнадцать штук нам не сдали.
– Восемнадцать… вот моя работа за два с лишним года, вот вся моя надежда. Восемнадцать штук, оплаченных жизнью. И все-таки целых восемнадцать!
– Только не воображайте, Квангель, – сказал комиссар, – что эти восемнадцать штук передаются из рук в руки. Нет, их нашли люди, у которых у самих рыльце здорово в пушку, потому они и не рискнули сдать открытки. Эти восемнадцать тоже ни малейшего воздействия не оказали, мы ни от кого об их воздействии не слыхали…
– Выходит, я ничего не достиг?
– Выходит, вы ничего не достигли..."

Вот и с переводом 2017 так, он ничего не достигает, только если не попадает в руки тех, кто уже начитан, кто может среди этой замусоренность, невыразительности увидеть саму идею. Но это их заслуга и тех, кого они читали раньше, а совсем не переводчика. В конце книги есть послесловие от Альмута Гизеке (нам не удосужились пояснить кто этот человек), где говорится о стиле книг Фаллада и подмечается, что Берлин в его книгах всегда действующее лицо, всегда что-то очень значимое. И ведь, скорее всего Нина Федорова переводила это послесловие для книги и встает вопрос, как вышло, что в ее переводе Берлин пропадает? Он не действующее и не значимое, он просто название улиц, подворотни и задние выходы. Он не индивидуален, он любой город мира. Это было бы замечательно для любой другой книги, а не для той, где главное - это маленькое сопротивление власти Гитлера, когда он сам кажется так рядом, буквально за углом, это ведь его город. Печально, что есть все для того чтобы передать русскочитающему читателю (простите за тавтологию) такую уникальную по содержанию вещь, так уникально созданную и увы "вы ничего не достигли". Хорошо все же, что есть другой перевод более ранний, сумевший схватить и передать идею и читать надо его, потом просто переместиться в 17 главу нового и вернуться обратно в старый перевод. Потому что уже жалко в новом звучит: "Особо акцентированные слова выделены курсивом." Не интонационно в предложении, чтобы мы не смогли их упустить, а курсивом! Беда.

Но перейду уже от перевода к самой книге. В конце послесловия Альмута Гизеке (кто бы он ни был), хорошо сказано:

"...посыл о том, что даже самый малый акт сопротивления имеет значение."

Тут не поспоришь. И для любого немца, как и для любого человека на Земле, особенно после войны было значимо знать, что были люди в самой Германии и тем более под боком у Гитлера не согласные с его политикой и пытающиеся сделать хоть что-то против него, сами немцы. Сделать, как уж умеют, даже если кажется, что ручками вовнутрь:

"– Секундочку! Разумеется, вы правильно сделаете, если перед уходом выпустите из шкафа человека, который там спрятан. Когда я осматривал вашу спальню, он, по-моему, уже сильно страдал от духоты. К тому же в шкафу, наверно, много нафталина…
Красные пятна сбежали с ее лица. Побелев как мел, она смотрела на него.
Эшерих покачал головой.
– Эх, дети, дети! – сказал он с насмешливой укоризной. – Работать с вами легче легкого! Заговорщики, называется! Боретесь с государством детскими уловками? Ведь только себе и вредите!"

Тогда было, в 1947 было важно знать, что они сражались хотя бы так, хотя бы детскими уловками, а сейчас важно понять, что один ты может и умираешь, но точно сражаться не должен в одиночку, только если вас много, если каждое звено цельное вы можете победить. Ведь если читать книгу и смотреть, как расходятся круги по воде, то единственная светлая нота в книге, дарующая жизнь, возникла не благодаря деятельности одиночек.

Другое время - другие выводы.

Уже нельзя быть просто хорошей и доброй женщиной, уже надо понимать и оценивать свои поступки, потому что, вы только задумайтесь, добрая и хорошая Хета Хеберле, понимая что поступает неверно отправила на квартиру к женщине дающей приют сопротивляющимся режиму, того кому сама не доверяет и что вышло? Ничего хорошего. Маленькая квартирка перестала быть прибежищем и возможно стала даже ловушкой.

Да, книга о маленьких людях. Тем она и хороша. Маленький человек и может мало, он не учитывает большего. Его заботы малы. Он не умеет смотреть широко. Тут каждая история о том, что сопротивляться можно и это правильно и одновременно о том, что надо быть больше, чем просто маленький человек, нельзя победить громадину, если ты мышка с плакатом. Увы, но нельзя. Хоть слон и боится мышек. Даже, если мы возьмем за пример счастливую историю Куно, то там получилось все хорошо лишь потому, что в семье маленьких людей был большой, умеющий учить. Лишь потому, что сам мальчишка решил, что он больше, чем маленький человек и потому что уже одно большое государство потеряв миллионы жизней, снова зажгло солнышко над миром. Мы не будем сейчас говорить о том, что было в этом самом государстве, но оно не уступило, не встало на колени, а большими людьми, которые в своей повседневности были может и маленькими, встало на защиту человечества.

Повторюсь: другое время - другие выводы. И об этом должен был петь новый перевод книги. Он должен был подчеркивать одиночество людей выбирающих быть одинокими, каждый раз подчеркивать мысли и поступки, ведущие к одинокой смерти. Ведь важно не только сопротивляться, но и объединяться и в идеях, а не ради одного человека и с готовностью бросать любое дело, когда человек нужный оказывался рядом. Важно признавать свои ошибки, смотреть правде в глаза.
Фаллада тем и хорош, что смог в своей книге показать неподготовленность людей, все еще неверящих в происходящее, их зацикленность на себе, их неумение сопротивляться грубости, неумение вовремя замолчать, как легко любого запугать, если у него нет ни цели, ни идеала и он не знает что хочет получить в конце, кроме личного уютика. Он как раз и рассказывал о таких людях, которые плыли по течению, которые бы хотели, чтобы был кто-то сверху, который говорил бы как делать, они себе такого и выбрали. Только вот не разглядели, что он с минусом, но ведь и не хотели смотреть на это, лишь бы кто-то уже отвечал за них, как это не прискорбно, но и сейчас такое практикуется. Поэтому нам и напоминают:

"Видите ли, Квангель, разумеется, было бы в сто раз лучше, если б нашелся человек, который говорил бы нам: вы должны поступать так-то и так-то, у нас такой-то и такой-то план. Но будь в Германии такой человек, тридцать третьего года никогда бы не случилось. Вот нам всем и пришлось действовать в одиночку, и переловили нас поодиночке, и умереть каждому тоже придется в одиночку. Но мы ведь все равно не одиноки, Квангель, и умрем все равно не напрасно. В этом мире ничто не происходит напрасно, а поскольку мы боремся за правое дело против грубой силы, то победа в итоге все равно будет за нами."

Разговор большого с маленьким.

Нас предупреждают, что в книге много страшных моментов, но они правдивы и поэтому остались в книге. Опять же эти страшные моменты не для нашего циничного или привыкшего времени, их нужно было усиливать. Не устрашнять додумывая текст, а мыслью или словом, хотелось в переводе видеть безысходность, понимать отчаяние человека на допросе, который раз за разом из-за унижения выдает людей, понимает, что делает, сопротивляется, но продолжает выдавать, потому что он мышка перед тем, кто никуда не спешит, он уже там, где ему хорошо. Читать не про видимость потери самооценки, а кожей ощущать, как она падает, пугаться от смены ролей или реветь голосом от отчаяния, что такое происходит, а все шло мимо, все страшно не было страшным и случалось с картонными людьми, не потому что Фаллада не написал, он написал в 1947, когда хорошо помнился этот страх, переводчик нашему времени это не передал. Беда, когда видишь, как теряется книга, превращаясь в обыденность.

А ведь книга как хороший урок для одиночек. Книга как хороший урок для тех, что думают: "Оно само рассосется". Книга, напоминающая о том, что может ты и маленький человек, но поступки твои должны быть, как из Баллады о маленьком человеке Рождественского:

…А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

Беря в руки книгу с этим душевно-ностальгическим названием, вы, скорее всего, получите больше, чем просто автобиографический очерк. По крайней мере, так было для меня. В предисловии писатель сразу обмолвился, что кое-где он преувеличил или присочинил, даже изменил имена. Однако сделал Ганс Фаллада это потому, что именно такими он видит своих родственников и события той, уже далекой жизни. И если кто-то из родни не согласен, то пусть садится и пишет свою книгу сам. Произведение как раз и ценно тем, что с помощью описываемых событий и характеров людей читатель более полно может оценить внутренний мир писателя. Причем не только внутренний мир ребенка из тех далеких времен, но и уже взрослого человека. Я думаю, что во время написания, Фаллада пытался проанализировать свой характер, почему он стал именно таким.

С первых глав мне понравился стиль написания. Язык вовсе не был сухой, даже самые невесёлые события сдабривались долей юмора и иронии. Некоторые истории описывались с большой долей ностальгии и любви.

А событий в те далекие времена было предостаточно, всех и не упомнишь. Из-за растущей карьеры отца в судействе семье приходилось не раз переезжать. В семье было четыре ребенка. А где столько детей, приключений не оберешься. Хотя все детки в чем-то отличились, неприятности всё же очень любили именно Ганса, с самого раннего детства. То голова в перилах застрянет, то серьёзно заболеет, то неловко упадёт...вплоть до серьезных увечий. Когда читала, думала, когда же этому человеку повезёт, ну хоть разочек? Кроме всего прочего, писатель признаётся, что с детства чувствовал в себе два противоречащих человека. И мало кому можно было об этом рассказать, не было никого, который бы хоть чуточку его понял. Были в жизни мальчика и бесталанные учителя, и ненадежный друг. Да и сам порой косячил по-страшному. Но были в жизни мальчика и радости. Это подарки на Рождество, поездки каждое лето за город, а самое главное - книги. Вообще для всей семьи книги играли большую роль. Описывались даже забавные моменты, какие "неприятности" иногда может доставить любовь к чтению.

О маме и папе Ганс писал с любовью. Пусть и бывали конфликты по разным причинам, особенно с отцом, всё равно в строчках произведения сквозила нежность и гордость за родителей. Предполагаю, что здесь автор во многом описал не реальность, а скорее желаемое. Мы почитаем о брате и сёстрах, о многочисленных тётях-дядях, о бабушке. Кроме описания самих событий, будут и размышления, и поучительные истории из жизни родственников, например, о том, что лучше "худой мир, чем хорошая война", судебные тяжбы с компаниями не стоят нервов.

Действительно, в произведении написано о многом. Однако мне ничего из этого не показалось каким-то скучным или ненужным. Я бы не сказала, что мне была интересна личность писателя, тем более, что, судя по описаниям из интернета, она была довольно неприятной. Но если вы вдруг хотите поностальгировать, а, возможно, вспомнить что-то и из своего детства, то книга хорошо для этого подойдет.
#полуночный_экспресс

#БК_2020 (Книга, название которой состоит из 5 слов)

@mariana, прости, дорогая, начинала эту книгу для 5-го тура, но закончить ее в те дни не могла никак из-за того, что читать, кроме новостей из Беларуси, вообще ничего не могла. Теперь немного отпустило, теперь стало ясно, что белорусам предстоит долгий марафон, и книги помогают хоть как-то отвлечься.

По существу. Название книги говорит само за себя - проблема маленького человека (так и хочется добавить - в большом и несправедливом мире). Кто плакал над судьбой гоголевского Акакия Акакиевича, тот всплакнёт и над жизненными невзгодами Иоганнеса Пиннеберга.

Скромный служащий, изо всех сил старающийся заработать на жизнь себе и своей семье. Жизнь в вечном страхе потерять работу и пополнить ряды миллионов безработных, оказаться за чертой бедности. Потому что в глазах общества “бедность — это не только несчастье, бедность наказуема, бедность позорна, бедность подозрительна.” Не сказать при этом, что работа позволяет жить безбедно. Нет, это все равно ежедневное сведение концов с концами, постоянное балансирование на грани выживания.

И вроде бы иногда жизнь как будто намечает белые полосы, счастливые предзнаменования. Но нет, и они оборачиваются крушением надежд. Как будто маленькому человеку предписано Фортуной обязательное прозябание и унижение.

Тем не менее, в отличие от той же «Шинели», этот роман не оставляет ощущения полной безнадеги. Надеяться позволяет, во-первых, открытый финал. А во-вторых, Овечка - жена главного героя. Она из числа тех прекрасных людей, которые не сгибаются под тяжестью проблем, не жалуются на незавидную долю, а продолжают жить и сохранять свет в душе не смотря ни на что, поддерживая и вдохновляя тех, кто рядом.

“Он не должен опускаться, Яхман, не должен! Хоть это-то должно у него остаться. Вы говорите: роскошь, ну что ж, пусть так, но это единственная роскошь, которую мы можем себе позволить, и я за нее крепко держусь и от этого не отступлю, Яхман.”

Ему снилось, что он находится в воронке от бомбы. А вместе с ним теснится весь немецкий народ. У них есть время понять, что теперь никто в мире им не поможет, не поможет избавиться от чувства вины. Вот так власти Третьего рейха, устроившие диктатуру в государстве и войну в мире, повлияли на немецкий народ.

Господин Долль ощущает вину как представитель немецкого народа. Это будто камень на душе. Он не даёт ему продолжать работу, жить и строить после разрухи, которую принесла война. Мы читаем в книге рассказы о некоторых бывших нацистах, которые в своё время шли по головам или совершали что-то вроде того, чтобы пробиться. И сейчас из них не вышел "дух дельца". Доллю противно думать о них и видеть таких. Он понимает, что те не осознаЮт, ЧТО произошло и происходит, и что многие вокруг голодают, что такое помощь тем не ведомо. Мы читаем о том, как господин Долль (и, скорее всего, многие такие же простые граждане, как он), узнаёт о зверствах, творимых нацистами. Он вспоминает, что слышал раньше подобное, но специально не хотел прислушиваться и травить себе душу. Слышал и молчал.

На всех война повлияла по-разному. Долля же она разрушила, подбила и опустошила. Нет-нет да возникают у него светлые мысли, что всё впереди будет хорошо, он и его молодая жена сумеют, встанут и начнут жить и создавать своё будущее дальше. А на деле мы видим Долля в основном в подавленном "неподвижном" состоянии. После войны ему приходится действительно трудно войти в колею не только из-за внутренних переживаний, но и из-за внешних обстоятельств. Такое ощущение, что, куда ни пойди, везде тупик. Читателю и хочется надеяться, что наконец всё уладится, но, изучив героя, надежда тает и тает. Покоя не будет. Никогда.
#книжный_марафон2020
#БК_2020 (Книга, написанная автором, которого уже нет в живых)

#Слизерин_К

Это мое третье произведение Ганса Фаллады и в каждом из них поднимается тема маленького человека. Здесь эта тема не просто поднимается, она главенствует.

Пиннеберг - обычный житель предвоенной Германии, звезд с неба не хватает, живет так же, как сотни тысяч других людей. В один день он и его девушка узнают, что станут родителями, а это значит, что им нудна какая-то стабильная работа, стабильное жилье, доход, чтобы обеспечить себя и Малыша. Но об этом не может быть и речи в 30-ые годы. Что же делать Пиннебергу?

Вся книга - это попытки выжить. Попытки сделать так, чтобы завтра ты проснулся без мыслей о том, как бы заработать, без мыслей о том, в какой день недели есть мясо, а в какой пустую картошку. Самым важным для меня здесь стало понимание, что все мы маленькие человечки, просто по разные стороны. Маленький ты умоляешь маленького бухгалтера помочь тебе, а маленький бухгалтер умоляет маленького руководителя не увольнять его, а жизнь перемалывает всех вас, не оставляя и следа.

Книга достаточно депрессивная, потому что очевидно, что нет тут никакого счастливого конца, хоть автор и сделал открытый финал. Он хоть и оставляет горькое послевкусие, но все-таки дает надежду, что кто-то есть рядом с тобой, что хоть на секунду взгляд, присутствие другого человека вернет желание жить и бороться.

#Дипсилоиды_2

Когда я впервые услышала про эту книгу, мне показалось не очень удачной идея переводить название книги так, чтобы оно перекликалось с названием прошлой книги, учитывая, что в оригинале звучит не так. На обложке Каждый умирает в одиночку можно увидеть "Один в Берлине", поэтому именно название второй книги "Кошмар в Берлине" показалось мне притянутым за уши. Но оказалось все наоборот, в оригинале это произведение имеет название Der Alpdruck, что можно перевести как кошмар или удушье. То есть, в принципе не особо-то и отошли от оригинала, но для меня все же удушье кажется более подходящим названием.

Закончилась война. Германия. Долль не принимал активное участие в военных действиях, но все равно чувствует свою вину за то, что устроила его страна. С этой виной ему надо жить, но это тяжелое бремя. Моральные страдания сопровождались бедностью и разрухой и если во время войны были люди, которые совсем не радовались Гитлеру и проклинали постоянные бомбежки и ужас смерти, то некоторые из них начали задумываться, что раньше хотя бы голода не было, а может, тогда все было не так уж и плохо?...

В этой книге прекрасно можно увидеть людей, характеры здесь прописаны очень хорошо. И это не просто единичные случаи, это общая характеристика населения Германии в послевоенное время, но разбитая по группам, так сказать. Есть такие как Долли - они сдались. В своих мечтах они делают шаг, борются, представляют, как мир изменится, но на деле лежат в наркотическом бреду, потому что именно там все хорошо. Есть такие как Шульциха - им вообще все равно на всех, они думают только о себе, чахнут, но чахнут над богатством, которое заработано не то чтобы честно. А есть те, кто не сдается, как Гранцов. И пусть они сами не могут помочь финансово, зато они могут указать путь, они могут поддержать, они могут открыть глаза, приобрети надежду, хрупкую, но все же надежду - на победу, на освобождение, на избавление от бремени вины.

Эта книга о всех немцах в целом и о каждом в отдельности. Эта книга о кошмаре, в котором оказались люди и из которого не все выбрались. Эта книга об удушье, которое с каждым днем становилось все сильнее, чтобы в один момент взять и отпустить. Но этот момент должен прийти, а пока каждый живет с тем, что у него на душе, борется со своими демонами в попытке обрести покой.

После прочтения Каждый умирает в одиночку я была в восторге. И когда увидела у @loki другую книгу автора я почему-то вдруг решила, что следующая книга произведет на меня такое же большое впечатление. Но, как доказывает практика, чем больше ждешь от книги, тем меньше получаешь. И это явный пример.

Отступление.
Я уже ни раз думала: «как же ощущал себя простой немецкий народ после войны, когда массовая ненависть большинства стран выплёскивалась на каждого немца? Как ощущали себя люди, которые понимали, что их дети будут жить в мире, где их на подсознательном уровне считают захватчиками, монстрами и так далее?» И не важно сколько лет немцу, участвовал ли он в войне, был ли он за третий рейх или нет – его все равно будут считать -частью той машины, которые унесла миллионы жизней и разрушала тысячи городов и деревень. Конечно, сейчас такого нет, но как жилось немцам в 1947-ом?

Суть.
Суть книги об этом. Как сложно простому немецкому человеку жить после проигрыша в войне, которую лично он не хотел. Как сложно жить, когда твой дом разрушен, а денег нет; когда советские-освободители смотрят на тебя так, будто стена за твоей спиной в разы интереснее. Как сложно найти смысл жить дальше, когда снотворное твой лучший друг, а твоя красавица-жена подсела на морфий, который изначально был лекарством от раны на ноге.
Вроде тема важная, вроде тема, которую я люблю. Но несмотря не тему и первоначальное мнение об авторе, я, к сожалению, не прониклась симпатией, сожалением, грустью и сопереживанием ни за главного героя, ни за его жену. Да, им сложно. Да, нам не понять их. Но я в принципе не понимаю людей, которые продают все ради дозы морфия или американской сигаретки. Вместо того, что начать обустраивать свою квартиру, найти хоть какую-то работу (а ГГ писатель и ему предлагали работу!), они оба стараются забыться и днями лежать на диване, доедая крохи еды. Ну нет такого, что я переживаю ни них, если они сами не переживаю за себя.

По итогу: я дам еще один шанс Фалладе. Но надеюсь, что это будет что-то более проникновенное, что-то более наполненное страстью и желанием жизни.
Кстати, забавный факт: книга написана в 1947, но на русском языке вышла только в 2019. Не мало, однако, времени прошло. Хотя и политической цензуры не особо то много…

#книжныймарафон
#лялятим_v2