Егор Радов

Поднимите указательный палец вверх, если вам знакомо это имя – Егор Радов. Отечественная литература поистине безжалостна. Имя Радова не просто было вынесено на обочину, его тупо вычеркнули из списка, забыли навсегда. Вчера ты – предтеча Пелевина, Пепперштейна и вообще всего этого дурацкого постмодернизма, сегодня – никто.

Когда-то я считал себя большим фанатом творчества группы Nine Inch Nails. Один из самых значимых альбомов в их дискографии – «The Downward Spiral», как по мне, во многом перекликается с «Мандустрой». Это исповеди наркоманов. Замкнутый круг: от инфантильной наивности, желания попробовать, к мнимым счастью, удовольствию, крутости, силе, и вплоть до боли, зависимости, осознания саморазрушения, чувства близкой смерти.

«Мандустра» пропахла липкими запахами плотских утех. Порой от неё остаётся мутный тёмный осадочек, как от нагретого и растворённого на столовой ложке наркотика. Рассказы «Мандустры» могут врезаться в тебя как плохо простерилизованная игла многоразового шприца, с болью, с риском. С кайфом и адреналином. «Мандустра» – это экстаз. Высшая его степень. «Мандустра» – это особая религия. Мир ощущений здесь принципиально стоит выше мира вещей. И понимание одноцветности, беспробудности этого мира, неотвратимости конца, саднит изнутри.

Структурно эта книга – это сборник всех рассказов, когда-либо написанных автором. Часть из них была издана отдельной книгой «Рассказы про всё», другие были найдены в виде неоконченных черновиков где-то в кладовках и чуланах, уже после смерти Егора Радова. Также книга включает часть автобиографического цикла «Две тысячи световых лет от дома», где писатель открыто рассказывает о том, как он стал наркоманом, как боролся с зависимостью, и как ему удалось слезть с героиновой иглы. Но всё же большая часть сборника – это художественные произведения, казалось бы, очень разные, но в то же время, проследить общие темы, связывающие их воедино, труда не составит.

Инфантильность – страх перед взрослой жизнью, перед взрослой «нормальностью», сюрреалистический шок перед возможным отцовством (прямо как в линчевском фильме «Голова-ластик») – отсюда тяга к наркотикам, желание укрыться в собственном уютном мирке, существовать только на своих условиях комфорта. Жить сегодняшним днём. Радов всё время одаривает своих персонажей различными девиациями, зачастую уморительно смешными. Обрекает их на зависимость не только от наркотиков – от секса тоже. Нередко герои рассказов – неопытные дети, ещё не знающие цену сексу, но однозначно жаждущие. Если в рассказе секс напрямую отсутствует, то обязательно наличествуют хотя бы фаллические образы. Не секрет, что отдельные рассказы Радова публиковались в небезызвестном журнале Playboy.

Всё это было смело и ново ещё и потому, что писалось в 80-90-е годы прошлого века. Тогда никто не мог позволить назвать себе рассказ «Маленький минетный котёнок» или, например, «Ельцин в залупе».

Некоторые произведения выглядят как начало чего-то большего, чем просто рассказ. Присутствует какая-то таинственная недосказанность, одновременно близкая и к откровениям провидца, и к упоротому наркоманскому бреду. Истина, как обычно, где-то посередине.

Есть рассказы и с фантастическими сюжетами. Причём есть прямо-таки кондовая фантастика, пусть и с чисто русским «водочным» флёром, а есть и лизергиновые трипы уровня романа Помутнение Филипа К. Дика.

С большим удовольствием впустил в себя «Мандустру». Конечно есть здесь и откровенно слабые, черновые вещи, есть и то, чего я попросту не понял, но в целом мне понравилось. Отмечу рассказы «Письмо Володи Ежова в «Спор-клуб», «Я в чистилище», «Царь добр», «Источник заразы», «Женины мгновения», «Дневник клона».

Даже как-то по-детски грустно, что я дочитал этот сборник до конца, и что рассказы закончились.