Павел Крусанов

Роман Павла Васильевича Крусанова "Белый ворон" рассказывает ещё об одной вымышленной версии современной Российской империи. И этот роман, по моему мнению, можно при некоторых допущениях причислить к разряду утопий. В "Белом вороне" совсем не раскрывается, так сказать, коммунально-экономическая сторона жизни в стране, но социально-эстетическая её грань представлена очень ярко и живо, и она мне, признаюсь, нравится! В сущности это сочетание милой сердцу архаики и какого-то спроецированного на всё общество авангардизма. У П.В. Крусанова получилась такая Россия, о которой можно потосковать, как о несбыточном.

При этом картина романа отнюдь не пасторальная. Агнцы и волки бок о бок не пьют воду из родника. Имеются несколько конфликтов как политического, так и духовного характера. Ноосфера находится под серьёзным давлением со стороны сил, опровергающих верховенство человека в мироздании. Одним из воплощений этих сил является Жёлтый зверь, имеющий физическую форму и метафизическую природу. Его экзистенциальная миссия - сеять ужас и смерть по земле. И от него, как круги по воде от брошенного камня, хаос и гибель расходятся уже в геополитику.

Я не уверен, что понимаю авторский замысел верно, потому что мне не хватает ни философской, ни культурологической базы, но в моём восприятии это чудовище - шанс человека уже не принять искупительную жертву от Спасителя, а, напротив, самому её принести. И русские люди этот шанс используют. Кстати, Жёлтый зверь не лишён собственного разума и чувств. Это не просто когти и зубы на конце манипулятора, управляемого высшей силой, не Годзилла безмозглая; Жёлтый зверь подвержен эмоциям, сомнениям. Поэтому, рискну предположить, он вылез из тёмного зева горы именно там, где надо было. И подзаголовок романа "История живых существ" включает его в число живых.

Прочие живые существа - это стая Белого ворона, противостоящая Жёлтому зверю. Семь человек под прозвищами, объединённые узами дружбы и общей художественной, в широком смысле, творческой деятельности. Стая - это присущая романной России общественная ячейка. Степень её распространения и обязательности автором не оговаривается, но очевидно, что стая Белого ворона не единственная. Разделить равномерно внимание на сразу семь персонажей непросто, и у Павла Васильевича некоторым персонажам достаётся большее количество знаков, чем другим, но характерами и своеобразными чертами наделены все из них.

Интересно, каким Павел Васильевич в 2013 году видел развитие геополитической ситуации в, подчеркну, вымышленной Российской империи при сравнении с реальной. Теперь, в апреле 2025 года, можно констатировать, что где-то ошибившись в частностях в виде конкретных членов альянсов, механизмы и движущие силы конфликтов были им описаны очень точно.

С удовольствием отмечу совершенно блестящее владение П.В. Крусановым русским литературным языком. Став, на мой взгляд, по сравнению с ранними произведениями, чуть более сдержанным, текст "Белого ворона" Павла Васильевича обрёл завершённость стиля, сохранив речевые богатство и свежесть. Этот роман - работа первоклассного мастера отечественной словесности.

При том, что "Укус ангела" является самой популярной работой Павла Васильевича Крусанова, а я только что имел положительный опыт чтения другого произведения этого писателя, я был немного удивлён тем, что книга мне не очень понравилась.

Я думаю, меня застала врасплох невозможность определить для себя, насколько всерьёз пишет "Укус ангела" Павел Васильевич. Есть в романе глубокие и нетривиальные рассуждения героев, есть видение мироустройства, особенно впечатляющее своим правдоподобием по прошествии четверти века с момента написания, есть хорошая передача чувств и мотивов героев. Но при этом есть и откровенный гротеск, а текст нашпигован массой вымышленных другими писателями и подлинных событий и лиц. Например, воин пантюркизма в "Укусе..." - пройдоха по имени Бендер-бей. А его антитеза - известный и очень противоречивый русский мыслитель Константин Николаевич Леонтьев. Реализм в действии смешивается с метафизикой и мистицизмом, и лично мне такое не слишком по душе.

И всё же написан роман превосходно. Эпитеты, метафоры и сравнения у П.В. Крусанова удивительно красивые, образные, свежие, описания детальны, но лаконичны. Читать такое письмо - сущее удовольствие. Если бы произведение было или "реалистической" альтернативной историей, или чистым фантасмагорическим угаром, то есть или тем, или тем, мне бы оно показалось просто замечательным.

За этот роман Павел Васильевич был награждён титулом "имперца". И хотя этим титулом я бы, например, гордился, особенно если бы он произносился со скрежетом зубовным, думаю, Крусанов посмеивался над критиками. Россия, в которой мы живём, и Россия в книге - не тождественны, не идентичны, не являются оригиналом и ксерокопией. Россия в "Укусе..." это вымышленная империя, в которой некоторые качества и характеристики России настоящей, как их видит автор, доведены им до предельных значений. Кстати, сейчас, думая об этом, я, наверное, соглашусь, что в таком случае без мистицизма было никак не обойтись, ведь Россия настоящая очень любит непознаваемость в себе.

Рассказывая об империи и императоре, книга рассказывает о неограниченной власти. Как мне кажется, П.В. Крусанов считает, что абсолютная власть так же абсолютно девальвирует понятия добра и зла, "плохого" и "хорошего". Не имеют значения моральные оценки решений и действий, ничего не имеет значения кроме целесообразности. Примечательно, что движущей силой абсолютной власти в романе является любовь, но любовь противоестественная, преступная. Коллизия человечности и бесчеловечности находит отражение в апокалиптическом финале, который, вынужден признаться, я не до конца понял. Кульминация очень коротка, и, прочитав её, мне хочется спросить: "А что дальше-то"? Могу лишь догадываться, что после завершения романа Российская империя, как и весь остальной мир, просуществовала ещё ровно один день.

Скорее всего, я просто ожидал от книги не совсем того, что получил, поэтому ощущаю разочарование. Может быть, пройдёт небольшое время, и разочарование улетучится, а очарование останется.

Где-то около трёх лет тому назад в Телеграм-канале одного писателя я прочёл пост, который сообщал подписчикам, что не все российские литераторы - мудаки, есть среди них и замечательные, талантливые люди. В качестве примера названы четыре имени. Это А.В. Рубанов, которого я глубоко уважаю, но не очень люблю читать, М.А. Тарковский, горячо мною любимый, Ю.В. Козлов, с чьими работами я пока ещё не познакомился и Павел Васильевич Крусанов. Знакомство с ним у меня состоялось только что. Я долго готовился к первой встрече и, решившись, взял сборник из трёх романов сразу. По состоянию на текущий момент, мне кажется, я не прогадал.

Роман с красивым названием "Ночь внутри" вырос из произведения, написанного Павлом Васильевичем в 1990 году. В 2001 году он глубоко его переработал и превратил в новый роман.

Это семейная история, охватывающая период с 1912 года по, приблизительно, начало 1980-х. За это время случилась первая мировая война, революция, гражданская война, репрессии, Великая Отечественная война, трудное послевоенное время. То есть человеческие души раз за разом подвергались испытаниям, которые не могли не оставить на них шрамов. Семья Зотовых, находящаяся в центре повествования, иллюстрирует, что может произойти с людьми под таким давлением.

Как я думаю, Павел Васильевич говорит, что дело даже не в том, можно ли кого-то из членов семьи считать подлецом, преступником - таких среди них, на мой взгляд и не было - а в том, что под ударами судьбы они теряли различные составляющие своей человечности. Лишались способности любить, сострадать, прощать... Для них жизнь суживалась, они не могли воспринимать её во всей полноте. Хуже того, из-за такой духовной ущемлённости они оказывались одержимы оставшимися в их досягаемости эмоциями - ненавистью, жаждой мщения, чёрствостью, равнодушием (если это эмоция, а не её противоположность), жадностью.

Когда такое происходит с людьми, против ли желания, по доброй ли воле, это очень печально. Поэтому и настроение у романа хмурое. Даже если оставить за скобками время его написания, когда реальный мир и надёжная система ценностей разрушилась для всех, вне зависимости от имеющихся интеллектуально-нравственных характеристик, "Ночь внутри" темна и непроглядна.

Но, в то же время, я чувствую, хотя, может быть, и ошибаюсь, что Павел Васильевич гордится своими Зотовыми или, по крайней мере, ценит их. Они сильны, несгибаемы, даже дики. Они выстоят, выживут. Недаром, даже когда со смертью последней Зотовской старухи кажется, что род иссяк, обнаруживается, что это не так.

Семейные истории редко бывают простыми и однозначными. П.В. Крусанов позволяет героям высказывать своё видение тех или иных событий, поэтому трудно сказать, чья именно точка зрения является наиболее точной, и есть ли такая вообще. Мне очень понравилась эта запутанность. Тем более, запутанность сугубо оценочная, а событийный ряд как раз понятен и строен. В нём есть едва ли не у детективов позаимствованные неожиданные повороты.

Пишет Крусанов, конечно, здорово. Я просто млел от его изложения. Даже при том, что, будучи одним из ранних произведений автора, "Ночь внутри" содержит, как мне показалось, некоторые нарочитые текстовые "кучерявости". Это от избытка силы в мускулах. Да, может быть, слишком цветисто местами, но никогда пошло и всегда изящно.

Книга почти развлекательная, а это я обычно не слишком ценю. Но сам язык, которым она написана, - простой и мягкий, тонкий и меткий, яркий и дразнящий - меня покорил. Говорят, есть писатели московские и питерские (это зависит не от их происхождения и места проживания, а от стиля письма). Так вот, Павел Крусанов - несомненно по стилю писатель питерский (хотя это и совпало с его городом фактически). Есть в нем какая-то легкая острота, особость, авторам-москвичам не свойственная.

Герои книги и живут в Петербурге. И история сама, как мне кажется, очень родственна этому городу. Не могут персонажи Крусанова жить и мыслить так в Красноярске или Самаре, в Калуге или Петропавловске-Камчатском. На первый взгляд "Мертвый язык" - это история нонконформистского бунта, герои пытаются взорвать иллюзорный мир надуманных ценностей и симулякров изнутри. Они очень любят пофилософствовать о пустоте окружающего их "бублимира", о бессмысленности непреложных истин. Но у меня сложилось впечатление, что Крусанов сам над этими персонажами смеется, или нет - интеллигентно иронизирует. Это насмешка над детской "революцией", когда максималистское дитя кричит о свержении любых авторитетов - но только до 15.00, пока мультики не начнутся.

Персонажи чувствуют себя чужими в мире? Нет, они прекрасно с ним уживаются и даже наслаждаются, пока не встречают главного зачинщика всех авантюр - Рому Тарарама. А тут уж он вовлекает их в новую игру-сопротивление, и они с готовностью твердят, что мир, в котором еще недавно все радостно существовали, прогнил. Назвать это пробуждением или преображением - язык не повернется. Иллюзии стандартного социума лишь сменяются мечтами так называемого "андеграунда" (который на самом деле - непреходящая часть общественного стандарта).

Все было бы предсказуемо и скучно (банальный переход от инфантильного бунта к среднестатистическому успеху почтенных менеджеров), если бы не "душ Ставрогина". Автор сталкивает героев с бесконечной "волшебной палочкой", с возможностью исполнения сокровенных желаний. И это приносит неожиданный результат. Добьются ли персонажи личного Эдема? Все относительно. Если это Эдем, то уж очень дурацкий. Финал книги мне не очень понравился. Я бы хотела подбавить напряжения и трагизма. А эта концовка - неясно, то ли усмешка автора, то ли действительно сокровенная мечта.

Книга, пожалуй, не самая глубокая. Но во время чтения я об этом забывала, наслаждаясь языком (отнюдь не мертвым) Крусанова. Может быть, если бы я была роднее к Петербургу, она бы мне больше понравилась? Как думаешь, @nikfrock?
#Ан1_4курс