Темнота невероятная, купол точно накрыли носовым платком из плотной ткани, в ночи бывает такой момент: вытянешь руку — и потеряешь, время для тех, кто делает что-то страшное, использует как прикрытие, варит яды; и можно было только чувствовать...
Я знала все знаменитые истории о любви: Антоний и Клеопатра, Абеляр и Элоиза, Ремарк и Дитрих — и делала вывод, что любовь — это несчастье. Она всегда заканчивается попыткой суицида, болью, бытом...
Всё замирало внутри от её смеха, от её голоса, будто он стоял на пороге вертолёта на совсем не учебной высоте и собирался прыгать впервые в жизни с парашютом, без инструктора, без обучения; где учат любить?
… А записку я не читал. Не знаю. Может, она сказала, что любит его, готова на всё, пусть только позовёт. А может, просто, светски: «это вам, Кароль Калиновский, я слышала, вы коллекционируете туфли; и мне сказали, что мои вам понравились; для меня это честь и сущая безделица; мама-папа разрешили». Или что-нибудь кастанедовское: «вы изменили мою жизнь, я поняла, что выбор существует…»
Я искал секрет. Разгадку и при этом — загадку. Всё зашифровывал и терял ключ, потом с наслаждением, присущим глотку воды, вспоминал место и звук. Истории, реальность для которых — повод уйти в придумывание историй. Иногда мне казалось, когда я сидел в комнате, полной людей, что зашелестят крылья — огромные, как мосты, — разворачиваясь, будто веер, у меня за спиной…
Я отнёс документы в школу через два квартала — таких же зелёных и готических; а на обратном пути влюбился в девушку: она шла, лёгкая, как туман, в белом платье — абсолютно белом, хотя был конец рабочего дня, — восхищаюсь людьми, умеющими носить белый цвет, не собирая на подол и локти всю мировую пыль. Волосы у неё были тёмные, как и глаза — карие; лицо благородное, словно серебро, — я поймал отражение в витрине.
Чудесная история со мной приключилась, правда? Положу письмо в ящик стола, потом другими бумагами завалю, вырезками из журналов, забуду; а потом окажется, что она была самая главная – за всю жизнь.
Рядом с ним совсем не было страшно, как обычно с незнакомыми знакомящимися парнями. Он был просто ни на кого не похож — такой вывалившийся из реальности; не человек даже, существо. Я сразу подумала, что с ним хорошо в кино ходить, готовить пиццу, ненавидеть всех людей.