Начнём с того, что аннотация здешняя введёт вас в заблуждение, не читайте её.
Малюсенькая вещь. Двадцать лет в четырёх письмах, каждое спокойно уместится на одном листе. Один день в четырёх письмах длиной в двадцать лет. Прожить их за пару часов невозможно? Возможно. Читая впервые, ты видишь эти двадцать лет, жизнь, пробитую, как ножом, этим расставанием. И постоянно бьётся мысль - а ведь она не излечена, эта жизнь, она неисцелима уже. И в конце понимаешь, насколько.
Нет там причины. Какие там родители? Может, и родители, может, и разница какая-то между ними, могут быть тысячи причин. Они не важны.
Важна нежность. Не страстная, желающая обладать, любовь, а сильная, глубокая нежность живой, для которой закончилась жизнь. Раненная нежность. Она защищает до конца, от себя, от своей же хрупкости. Мы даже не узнаем, как и она сама, а надо ли защищать, есть ли в нём хотя бы воспоминание? У неё-то эта мысль даже не мелькает, она ведь пишет тому, плачущему рядом, только ушедшему.
Это две разные истории. Первый раз читаешь одну, а потом возвращаешься и знакомишься со второй.
Нежность тоже разная бывает. И такая вот горькая тоже.
#Бойцовский_клуб (14. Книга, написанная мужчиной от лица женщины).