Анатолий Мариенгоф рецензии на книги

Что будет, если в грубую среду революционных свершений поместить человека изящных манер, интеллигента? Ответ даёт Анатолий Мариенгоф в своих «Циниках», и ответ этот предельно прост – интеллигент будет вести себя не лучше Марии Антуанетты с её грёбанными пирожными.

Поначалу кажется, что герои романа, словно персонажи фильма «Последняя любовь на Земле», отрицают всё, что находится за пределами их тёплой кровати. Просто потому, что поглощены любовью друг к другу. Такова воля страсти. И совсем не важен окружающий мир, заготавливающий конину, а затем и верблюжатину на зиму, ставящий памятники Робеспьеру и Марксу, отправляющий пятнадцатилетних подростков в качестве пушечного мяса на гражданскую войну. Позже становится понятно, что нездоровый цинизм обязательно должен граничить с таким же нездоровым эгоизмом. А это уже совсем другое кино. «Последнее танго в Париже», например.

Куда интересней следить за подачей Мариенгофа. Будучи пионером имажинизма, автор делает ставку на чистоту образов, неизменно подключая резкость, контраст и эпатаж. Своих «Циников» он разделил на очень маленькие главы, чтобы ярче подсветить переходы от частного к общему. Так, частным у Мариенгофа выступают мещанские проблемы: запрет продавать мороженое, страх перед нехваткой губной помады, нежелание делиться любимой шоколадной конфетой. И тут же, включается общее: общенациональный голод, разгул преступности, ужасы гражданской войны, каннибализм. Частное конечно же доминирует над общим, сюжетно и количеством знаков, развиваясь в абсурд. Общее же выглядит вынесенным за скобки страшным сном, который вспомнил между делом за сытным завтраком. Такой смелый подход к прозе и непосредственный сюжет книги сошлись, на мой взгляд, очень естественно.

Конечно, «Циники» – это ещё и исторический слепок времени, сделанный, что важно, современником. Роман даёт чёткое понимание не только о послереволюционном бытовом устройстве человека, но и о политике, экономике, кадровых решениях новорожденного государства.

#флешмоб_Ц

С этой книгой судьба свела меня случайно. Но в моей жизни именно случайное и является самым лучшим.

Всегда острее всего меня царапает авторский слог. Мариенгоф смог нанести мне достаточно глубокую рану. Читая «Циников», я с сожалением и ясностью понимала, как сильно отличается его мировосприятие от моего. Я так мир не вижу. Мне такой ассоциативный ряд недоступен. К концу книги он сделал меня практически калекой, которая может лишь немного увидеть мир с помощью чужих глаз. Собственные глаза смотрят как-то бессмысленно. Как будто лучше бы и не смотрели вовсе.

«Hочь вздыхает, как девушка, котоpую целуют в губы»

Мариенгоф - это чистое искусство. Неразбавленное, грубое, горькое. От которого хочется отвернуться, если сразу не чувствуешь притяжения. Это холодный штиль, разбавленный ледяным спокойствием. Это дар "мыслить едкой прозой" на протяжение некоторого времени после прочтения произведения.

#БК_2022
5. Книга, в которой есть измены или предательство

Очень странная книга, честно признаюсь я хотела ее побыстрей закончить, потому что для меня это было мучением. Я всю книгу не могла понять, что происходит. И только в самом конце меня озарило прям, что и к чему, зачем эти краткие записи, длинные диалоги. Но после прочтения книги у меня все же осталось некоторое недовольство и чувство, что я даже в конце не поняла ничего. Но нет, прочтя некоторые рецензии, то все-таки до меня что-то дошло.. Эти ужасы, что творились в стране, это одно.. Но то, что творилось в отношениях двух людей - это совсем другое. 

Книга написана в стиле дневника, где читатель может увидеть все то, что происходило в стране, но только краткими заметками. Ну и были главы, где было больше текста, чем 2-3 строчки, а это значит, что речь пойдет об отношениях главных героев - Ольги и Владимира. Но вот они меня бесили прям.. Я не могла понять их и того, что они творят или хотят друг от друга. С одной стороны они были свободными любовниками, которые творили, что хотели и все было без обязательств.. Но с другой стороны, кого-то одного такое расположение вещей не устраивало и нужно было больше, но не понятно зачем.. И вот этот круговорот мелких фраз и не понятных действий бесил. 

Эту книгу смогут понять не многие, но если вы все-таки начнете читать ее, тогда советую начать внедрятся в книгу с первой строчки. Потому что мне кажется, что я сначала что-то пропустила. 

#зло2_3курс (2)

#зло2_3курс (Заповедь восьмая, не сотвори себе кумира)
#БК_2020 (7. Книга, написанная автором, которого уже нет в живых.)
#книжный_марафон2020

Меня всегда поражала одна цитата Бориса Пастернака: «Я знал двух влюблённых, живших в Петрограде в дни революции и не заметивших её»... Сколько в ней силы, сколько в ней красоты, сколько надежды и веры! Какой же должна быть любовь, чтобы не замечать всего, что происходит вокруг! Наверное, именно о такой любви мечтают и слагают сонеты. Так вот, эта цитата вспомнилась мне, когда я читала эту книгу. И всё потому, что главные герои, Ольга и Владимир, тоже практически не заметили революции. Правда, не из-за своей любви, а совершенно по другой причине. Они – циники.
В жизни Ольги и Владимира нет ничего лишнего: ни чувств, ни эмоций, ни морали. Они просто живут, плывя по течению. Потому и к революции относятся соответствующим образом, находя приятности в её неожиданностях. По сути дела, даже брак между Ольгой и Владимиром был создан революцией. Была суровая зима, отопление отключили, а под одним одеялом вдвоём не так холодно. Так и проходит совместная жизнь героев. К любым обстоятельствам они приспосабливаются легко и просто. Измены, гибель родных, бушующий в стране голод, предательство – им всё нипочём.
Впрочем, нет. Был один момент, когда у Владимира взыграли чувства. Первая измена Ольги чуть не довела его до самоубийства. Остановило его лишь одно: уж больно не хотелось умирать на помойной куче. Владимира привлекала другая, более элегантная смерть. И в итоге он находит куда более приятный для себя выход из сложившейся ситуации – заводит любовницу.
Стоит отметить, что вся книга состоит из записей, которые делает Владимир в разные годы. И цинизм этих заметок не может не поражать. Записи об ужасах, творящихся в областях, охваченных голодом, прекрасно соседствуют с записями о вечерах в ресторане, проведённых с женой. Поедание мертвечины, детоубийство, варёная человечина в мгновение ока сменяются заказом дорогого французского шампанского и выбором балыка, лососины и чёрной икры для вечерней трапезы.
Финал у этой истории весьма предсказуем. Нет, он не банален. И его можно было бы считать трагичным, если бы цинизм персонажей. Другого исхода ожидать было бы слишком наивно и глупо. Да и вообще лучше всего историю этой любви, и этой революции описывает простая фраза из романа. Тут, видишь ли, не романтика, а фарс. Впрочем, в политике это одно и то же...

Потрясающее свидетельство первых лет советской власти в очень концентрированном виде. Но, при всей своей гротескности и вычурности пугающе правдивое. После прочтения испытываешь огромное облегчение, что не пришлось жить в то самое «историческое» время, когда брат убивал брата, «а на земле как будто ничего и не случилось». Любовь в этой книге также страшна, как окружающая ее действительность. Конечно, готовность Владимира все безропотно принимать и вести с Докучаевым светские беседы, например, пугают не так, как беспристрастные описания случаев каннибализма, соседствующие с описаниями богато накрытых столов с икрой. Все равно жутко. Жутко осознавать, что герои романа – это типичные представители той эпохи. Вымысла в этом романе мало. Нормой было менять золото, если оно, конечно, было на хлеб, и дарить дамам картошку, а не цветы. Подозреваю, что Владимир далеко не единственный муж, которому приходилось терпеть «выгодного» любовника жены, Докучаев не единственный, кого система на миг вознесла на вершину, а потом перемолола, а сколько мальчиков, таких как Гога, ушло и не вернулось. Для меня этот роман – это история выживания в той действительности, которая есть, которую не выбирали, где каждый вертится, как может, но встроиться в систему, принять ее, получается не у всех, даже, если с виду все благополучно. Приходится идти на сделки с совестью, плевать на принципы, а вот простить себя за это получается не у каждого, и судьба Ольги тому подтверждение. В попытке защититься можно надевать какие угодно маски, как угодно иронизировать над собой и окружающими, устраивать пиры во время чумы, но от себя все равно не уйдешь.
#флешмоб_Ц

#флешмоб_Ц

Больше всего мне понравилось, как это сделано. Великолепный язык, потрясающие сравнения, едкие остроты - роман можно просто растаскивать на цитаты. Так что в этом смысле Мариенгоф для меня - настоящее открытие.

Что касается сюжета, то я ожидала, наверное, немного другого - циничных персонажей, да, но, может быть, в несколько других обстоятельствах. Но я не подумала, о каком периоде идёт речь в романе. 1918-1924.
Страшное время. На фоне того, что творится вокруг, цинизм героев романа кажется обычной броней от действительности, защитной реакцией, просто, чтобы не сойти с ума. А вот время и революция по-настоящему циничны. Мариенгоф очень удачно подчеркивает это, разбавляя сюжетную линию телеграфными сообщениями с газетных передовиц, от которых становится не по себе.

Все персонажи этого романа слишком гротескны, и поэтому я не стану рассуждать об их поведении и нравственных качествах. Мне показалось, что они вообще где-то вторичны. Меня они интересовали постольку, поскольку могли задать произведению особую тональность, помочь ухватить настроение времени. Они как сочные нервные мазки на полотне, подчеркивающие общий хаос. Этот роман вообще рвётся за пределы литературного произведения. Это скорее картина, театральная постановка, кинофильм.

Чистый декаданс. Финал - просто квинтэссенция стиля. Мариенгоф - потрясающий художник. Обязательно перечитаю.

Очень неоднозначное произведение, которое оставляет неизгладимый след от пощечины с мягким ароматом пьяной вишни.

Во-первых, осознанием того, что нам, потомкам, к счастью, никогда не придется пережить то, что происходило в стране и обществе сразу после революции, а потому судить о правильности и «моральности» поступков непосредственных участников событий явно не нам.

Во-вторых, буквально шепотом крича о том, как большевизм строил новое государство на руинах и... костях старого. Шепотом – потому что автор прячет основную историю под канву обычных «героев своего времени» - карикатурных циников, не живущих, но со всем бесстыдством роящихся в своем беспросветном болоте.

1. Владимир – «глубоко влюбленный» в свою жену тюфяк, спокойно позволяющий ей «ходить налево» и «отводящий душу» с их домработницей Марфушей.

2. Ольга – «кошка, которая гуляет сама по себе», единственную радость в жизни которой составляет «Пьяная вишня» - дефицитные конфеты, все же остальное – лишь смех от скуки происходящего вокруг.

3. Любовники Ольги, на которых обращать особо внимания не стоит.

4. Отдельным, весьма значимым, и по-настоящему ужасающим персонажем выступает послереволюционная Россия, погрязшая в несчастьях: вражде, сплетнях и доносах всех на всех, холоде, голодном каннибализме и прочих ужасах.

Книга неплоха. Например, с художественной точки зрения, она поражает относительной декадентской красотой (даже самых отвратительных) метафор и сравнений, которыми наполнена практически каждая строка этого необычного романа. Кроме того, книга является ярким отражением своей эпохи – полной разрухи, голода, ужаса и полной безнадежности. Эпохи, когда единственное, во что остается верить – ничто, и, раз так, то можно позволить себе, наплевав на все устои, традиции, законы и мораль, творить, что заблагорассудиться со всей наглостью и бесстыдством.

Такая книга точно не оставит вас равнодушными: она проста для чтения, но при этом сподвигнет каждого к серьезным размышлениям! Приятного чтения!

#БК_2019 13.Книга, автора которой уже нет в живых

Сказать по правде я вообще не любитель революционной литературы. Очень тяжело воспринимается, уж не знаю почему. Весь этот хаос, творившийся в тот период времени - не укладывается по полочкам. Просто не могу их связать. Ну это так, небольшое отступление от темы.

Анатолий Мариенгоф новый для меня автор. Раньше не сталкивалась с его творчеством, поэтому немного опасалась. И да, "Циники" куда лучше воспринялась, нежели "Бритый человек". Правда чуть позже поняла свои ошибку, ведь чтобы как следует понять "Бритого человека", надо знать про дружбу автора с Есениным. Ну что же, перейду лучше к "Циникам".

Читая "Циников" испытала некоторый шок. Совершенно не была готова к таким странным отношениям между персонажами:
Мне больше не нужно спpашивать себя: «Люблю ли я Ольгу?»
Если мужчина сегодня для своей возлюбленной мажет вазелином чеpный клистиpный наконечник, а назавтpа замиpает с охапкой pоз у электpического звонка ее двеpи — ему незачем задавать себе глупых вопpосов.
Любовь, котоpую не удушила pезиновая кишка от клизмы, — бессмеpтна.
Тем более если учесть, как Ольга его об этом попросила.
— Ольга, я пpошу вашей pуки.
— Это очень кстати, Владимиp. Hынче утpом я узнала, что в нашем доме не будет всю зиму действовать центpальное отопление. Если бы не ваше пpедложение, я бы непpеменно в декабpе пpевpатилась в ледяную сосульку. Вы пpедставляете себе, спать одной в кpоватище, на котоpой можно игpать в хоккей?
Повторюсь, что смутно ориентируюсь в истории революции России. Конечно же есть некоторые знания, но вот такой вот расчет вообще смутил. Выйти замуж из-за удобства...

Короче, очень плохо могу выразить свое отношение к "Циникам". Почему-то понравилось, а почему - развожу лапками.

Что я знала про Мариенгофа? Да ничего я толком и не знала, а "Циники" меня тем временем дожидались и на полке хотелок, и в бумажном виде. Близкий друг Есенина, достаточно плодотворный поэт-имажинист и прозаик, Мариенгоф не популярен - не был ни тогда, ни сейчас. Его имя не стоит на одной ступени с громкими именами некоторых его современников. А тем не менее Бродский от души считал "Циников" лучшим романом 20 века. В 1929 году, наряду с замятинским "Мы", роман запрещён и объявлен "антиобщественным проявлением в области литературы".

Соглашаться с Бродским я не стану и называть другой лучший роман 20 века тоже. Но "Циники" безусловно очень важный представитель литературы того периода и свидетель времени.

ЦИНИКИ.
Роман, рисуя общество и уподобляясь ему, изломан и жёсток. Дневниковые записи разных размеров - то короткие документальные вырезки, то отрывочные мысли, то более пространные размышления.
4 части: 18-й год, 19-й год, 22-й год... 24-й год.
Революция, террор, вереницы трагедий.
Читать больно, горько. Но не жалко.
Кто-то из героев захлёбывался пламенем и горечью разбавленного спирта, читатель захлёбывается пламенем и горечью слов.

Повсеместные крестьянские восстания и аресты, тифозники, вши и клопы, массовый голод.

На углах продают хлебные корочки, обломки сахара. Планируют установку десятков новых памятников.

Всё продаётся по талонам, купонам, если есть что продавать, употребляют в пищу глину и делают пироги из липовых листьев. Планируют открытие нескольких музеев.

Нэп. В морге, рассчитанном на 12 персон, валяются 300 трупов. Голодные дети бросаются в колодцы. По подсчётам Нансена голодает 33 миллиона человек.

Выпускаются новые бурильные молотки, мощные моторы, тракторы.

Каннибализм, трупоедство. Люди убивают своих детей, следом себя, что получается даже позитивней, чем поедание своих же чад. А производство растёт.

Что среди этого? Главные герои со своим цинизмом и своей любовью. Герои в духе своего времени. Обмельчавшие. Историк Владимир отстранёно размышляет о революции и верит в свою любовь, верит как в пир во время чумы. Голод, убийства, преступления против народа, - всё не важно, пока можно купаться в счастье своей любви. Сама же любовь приобретает странные очертания - из союза двоих к треугольнику, к четырёхугольнику, к бесконечности... и к пустоте.

Возможно ли счастье в несчастное время? Возможно ли счастье в цинизме? Не в этот раз. Не с этими героями.

Мариенгоф пишет метко, цепляюще. Его словесные конструкции дёргают эстетическое чувство в разные стороны:
- генеральское лицо "мёртвое и глупое, как живот без пупка";
- "тёмной банной простынёй" висит на верёвке воздух;
- "окна похожи на глаза, потемневшие от горя";
- "губы цвета сырой говядины";
- звёзды словно старушки, вымытые "хорошим душистым мылом".

И уродливое хохочущее несчастье, истерзанная любовь и забота при смерти о любимых конфетах "пьяная вишня".

БРИТЫЙ ЧЕЛОВЕК.
После нервной прогулки с "Циниками" немедля отправляешься нанести ещё более дёрганный визит "Бритому человеку". В Пензу.
Здесь проза Мариенгофа ещё больше напоминает его поэзию, ещё больше грубых натуралистичных эпитетов:
- глаза, лежащие "кусочками гнилой говядины, просаливающие веки, будто оберточную бумагу";
- "сияющее лицо друга, словно он объелся созвездиями подобно автору Экклеиаста";
- "дорога, обмазанная солнцем, как йодом".

Главный герой неприятен, но как-то интересен в своей неприятности, жалок, неловок и смешон, оправдывая свою фамилию - Титичкин.
Запутанная временными скачками история заклятых друзей, история пойманного за хвост несчастья, где сплошь и рядом мужчины-мужланы и женщины-проститутки, и зачастую любовь как оскорбительная пощечина. У Мариенгофа низменное и возвышенное идут рука об руку, и этот контраст как обжигающий ледяной душ. Эту прозу ни с чем не спутаешь.
Она рваная и кидающаяся от романтизма в какие-то жуткие дебри.
Кто-то пишет, что это вариация на тему дружбы Мариенгофа и Есенина. Не знаю. Для этого нужно лучше прочесть "Роман без вранья".

Такой он, Мариенгоф: запрещённый, забытый, противоречивый, колкий, остроумный. Тема убийств и самоубийств чернит страницы его романов. Наверное, после смерти Есенина. В этом случае, не могу представить как отразилось на его творчестве самоубийство собственного сына.

Пятнышко, как от раздавленной клюквы.
Тише. Не хлопайте дверью. Человек…
Простенькие четыре буквы:
— умер.

Впервые прочитав это произведение год назад я испытала огромное облегчение, когда, наконец-то, перевернула последнюю страницу. Тогда у меня осталось какое-то неприятное ощущение, было желание пойти и вымыть руки, а лучше голову. Желательно изнутри. Настолько мне неприятны были главные герои. Но несмотря на это, я снова взялась за неё. Взялась и не пожалела. Совершенно другие впечатления.
В книге описываются постреволюционное время, время смуты и морального распада «…родные продавали pодных, отцы и матери сыновей и дщерей, мужья своих жен». Я не видела книги, где более бесцеремонно описывались бы пороки общества. Так реалистично, что на некоторых моментах становилось противно. Краткие, скупые штрихи дают нам картину происходящего беспредела в мире. У людей, выросших в таком обществе, и любовь соответствующая. Хотя назвать чувства главного героя возвышенным словом "любовь" нельзя, это не любовь, а извращение и какое-то издевательство над собой.
Так ее описывает сам Владимир:
"Я ненавижу мою любовь. Если бы я знал, что ее можно удушить, я бы это сделал собственными руками. Если бы я знал, что ее можно утопить, я бы сам привесил ей камень на шею. Если бы я знал, что от нее можно убежать на край света, я бы давным-давно глядел в чёрную бездну, за которой ничего нет."
Главный герой сделал из своей души урну, позволив плеваться в нее всем подряд. Если после первого прочтения герои вызвали лишь неприязнь, то сейчас осталась жалость и сострадание.
Название книги очень точно передаёт суть книги, как говорил Уайльд "Циник - это человек всему знающий цену, но не знающий ценности". Так и герои не знают ценности любви, доверия и жизни, а в итоге, у каждого сломанна судьба. А последние две строчки, вообще, наполненны такой безысходностью, что чувство горечи после прочтения отступает не сразу.
Особого упоминания заслуживает язык автора. Он - бесподобен. Настолько ярко и настолько образно написанное произведение не часто встретишь, его метафоры совершенно непредсказуемы. Книгу можно цитировать страницами. Именно этот неповторимый стиль и заставил меня взяться за книгу спустя год.