Шейн Джонс

Это было прекрасно! Но рекомендовать такое, конечно, нельзя.

Ещё не представляя, что за книга открыта, яркий свет образов озаряет всё вокруг и погружает в себя без остатка. Это одна из самых красивых книг в моей читательской карьере. Образы так и вспыхивают в сознании, а ты ещё даже не понимаешь, о чём читаешь.

«На скошенном поле нашли четверых людей, которые стояли, закинув головы, с примерзшими к бокам руками. С закрытыми глазами, а раззявленные рты забил снег.»

И по инерции следующее, что пытаешься сделать – не просто наслаждаться, но разгадать эту аллегоричность. Возможно, это получается, но где-то там.. на уровне интуиции.

Тут ты и замечаешь форму. Диалоги, замаскированные в повествование, вопросы без опознавательных знаков, крупные штрихи, сменяющие экспозицию, и, наконец, различаешь подачу от разных персонажей. И всё это вовсе не выглядит инородным или же вычурным, из глубины образов стиль написания выглядит настолько органично, что вопросы читаются как вопросы, хотя, казалось бы, ничем себя не выдают.

«Таддеус и Селах отходят от группы, чтобы предаться любви на снегу. Они говорят друг другу, что надо сосредоточиться на океане, играющем с пальцами ног, и на песке в волосах. Селах представляет себе, что тающий снег между ее ног — пот. Таддеус слизывает лед с ее ресниц и вдавливает ее в снег. Они чувствуют, что за ними наблюдают, и это возбуждает.»

В прошлый раз я ощущала нечто подобное, когда читала Милорада Павича. Но если у серба форма и образы зачастую маскируются в обыденное повествование, то здесь они и не думают скрываться. И если Милорад хотя бы намекает, что он хочет сказать, то здесь, если не заглянуть ещё глубже, на этот раз в себя, и смысла никакого не разглядеть.

«Я написал историю, чтобы показать любовь, а она превратилась в войну. Какой ужас.»

Для меня эта история про полёты, которые запрещены. Есть Февраль, и, вроде как, он и есть автор запрета, но, если бы это было так, запрет можно было бы нарушить. Но ветер не подхватывает воздушного змея, потому что ты не можешь дать ему верный толчок.

Эта история про тоску, грусть и депрессию. Когда эти состояния оставляют тебя наедине с собой, и даже ты себя не выдерживаешь. Но хотя бы не возникает вопросов, почему ты остался один. Другим тоже сложно, а близким сложнее остальных.

Эта история про любовь. Про ложных врагов. Про девушку, от которой пахнет мёдом и дымком. И будь ты хоть все пять раз не тем, кем ей надо, это всё будет неважно, и будет проще околдовать весь мир, чем отказаться от любимого.

Растапливайте снег в детских ладошках, обращайте страхи в желания, прикасайтесь к луне в тех местах, о существовании которых луна не знает.

Всегда Ваш,
Алён
#школа_сентябрь_2
(Природоведение. 4 времени года)

#школа_сентябрь_2 (доп)

Начну с того, что я люблю артхаус и всё сложно-непонятное, сумасшедско-наркоманское, когда читаешь и сначала не понимаешь ничего. Потом, постепенно погружаясь в текст, улавливаешь суть. И это чувство понимания ни с чем не сравнимо. Бывает так, что смысла книги я совсем не улавливаю, и тогда я её вовсе не оцениваю, потому что это я не доросла/на другой волне/не моё и т. д. В данном случае я точно уверена в своей оценке. Это не книга, а бред сумасшедшего.

В некий город пришёл Февраль (почему февраль, а не декабрь или январь?) Пришёл Февраль на долгие месяцы, и его жрецы запретили всё, что может летать. Тут я подумала: «Здорово! Это будет книга о свободе. О том, что, запрещая летать, людей лишают счастья». Люди тайком запускают бумажных змеев, воздушные шары, рисуют запрещённые изображения летательных аппаратов. «Да, - думаю я, - это книга про борьбу за свободу! А Таддеус, совершающий казалось бы бессмысленные действия — это современный Дон Кихот, воюющий с ветряными мельницами. Это символ того, что боротся нужно всегда, даже если твои действия обречены на провал, чтобы в случае поражения сказать: я хотя бы пытался».

В принципе это всё, что я вынесла из этой книги. Эти мысли умещаются хорошо если на одной странице. Окружены они бредом ради бреда. Нет в нём смысла, чтобы там ни говорили. Многие сравнивают с «Пеной дней», но «Пена дней» была мне куда более понятна. Было ощущение, что каждое «бредовое» действие или предмет что-то да означает. Здесь такого нет и в помине. Чем чуднее, тем моднее? Так что ли?

Зачем писать в финале три раза слово «конец»?
Почему февраль такой ненавистный месяц?
Для чего нужны главы, состоящие из одного предложения?
Какая это притча, если читатель должен сломать себе мозг, чтобы понять, о чём идёт речь?

P.S.: Я имела неосторожность поделиться своим мнением о книге с несколькими знакомыми. Трое из них настойчиво убеждали меня, что дело в том, что книгу нельзя читать в переводе, что она настолько самобытна и удивительна, что её невозможно адекватно перевести. Даже оригинальное название Light boxes не сумели передать правильно. Звучали такие слова как аллитерация, красота построения фразы, поэтическое звучание и пр. Не заглядывала в оригинал, но даже если и так, то всё равно читать что-то только ради красивой формы — глупо. Даже в поэзии я прежде всего ищу смысл. А если его нет, то как не изгаляйся — ничего толкового не выйдет.

#школа_сентябрь_2

Хотя я и поставила низкую оценку, критиковать книгу у меня просто рука не поднимается, как не поднимается на написание рецензии. Такая же история была с произведениями Бориса Виана - в голове взрывается сюрреалистический фейерверк - ярко, живо, но ни черта непонятно. Стоит ли искать скрытый смысл или просто прочитать и забыть? Каждый читатель найдет свой ответ.

В таком небольшом объеме вместилось столько холода, что я и сама поневоле вздрогнула (тем более что дома до сих пор не включили отопление). Город атакует Февраль, он чувствуется в каждом колючем вдохе, в поскрипывании снега и на кончиках замерзших пальцев. Люди мерзнут, становятся грустными и безрадостными. Зима захватила власть и не собирается отступать. Февраль похищает детей, оставляя за собой лишь странные записки и запах меда с дымком. Город устал от вечной мерзлоты и объявляет ему войну.

Вроде бы где-то просматривается идея, но все так сбывчиво и запутанно, что чтение становится похоже на невнятное бормотание выжившего с ума старикашки. Второй раз пыталась прочитать эту книгу. Лучше б не пыталась. Ничего бы не потеряла.

Вот и настал тот момент, когда мне нечего сказать. Что бы я не сказала, будет неправильным и неточным, ни одна фраза не сможет описать мои чувства и отношение к этой книге. Мне настолько нечего сказать, что я даже не могу определить понравилась мне данная, полная сюрреализма история, или нет. Как я уже сказала, мне нечего сказать. Но поскольку что-то сказать придётся, я скажу.
Первым внезапным моментом оказался объем книги. 85 страниц электронного формата - это объем большого рассказа, а не целой книги. И все же, именно такова толщина произведения, и этого вполне достаточно.
Вторым внезапным моментом оказался до умопомрачения странный мир. Но разве меня таким испугаешь. Просто прими то, что пишет автор, за должное, и плыви по течению. Но в этом мире течения нет. В этом мире Февраль длится уже несколько лет. Замёрзли реки, исчезло солнце, снег заметает дома, людей и мечты. Но я не отчаиваюсь, зимой меня тоже не напугать, я бы многое отдала за пару месяцев холода и снега.
Третьим внезапным моментом стали метафоры и их значения. Ничего не зная о книге, помимо аннотации, я ожидала антиутопии, а получила сюрреализм. Вначале, я решила, что автор пытается иносказательно показать тяготы войны, диктатуры и сопротивление простых людей, которые мечтают о светлых днях, названных здесь Июнем. Но позже свое мнение пришлось изменить, и начало казаться, что автор говорит о борьбе религиозной, войне между светом и тьмой, когда двое последних лишь части одного целого. Но к концу, я поняла, что не уверена ни в одной мысли автора, и вообще упустила весь его замысел. Зато появилась мысль, что это произведение можно заставить учить на уроках литературы, тут и про "синие занавески" можно поговорить, и десятый смысл найти и надолго отвадить детей от чтения.
Четвёртым внезапным моментом стал конец книги, написанный множество раз. Настолько окончательно это окончание, что лишь повторение сможет передать всю его окончательность. Но что хотел сказать автор этим "окончательным окончанием", остаётся загадкой для меня. Либо все так банально, как я вижу, либо мысль прошла стороной.
Пятым внезапным моментом стало то, что не зная, что сказать о книге, я сказала не так и мало. На уроке литературы меня бы за такое не похвалили, но мы тут на уроке природоведения (#школа_сентябрь_2), а там сложные философские разборы не нужны. А потому, считаю достаточным свой вклад в попытку объяснить эту книгу, и на этом остановливаюсь.
Советовать книгу не готова никому, так как это точно жанр не для всех, а скорее даже только для ценителей. Но о прочтении не жалею, эксперимент удался и уже неплохо.

Осторожно! Сюрреализм и артхаус!

С первых предложений ты понимаешь, что ничего не понимаешь, что попал в особый мир, хочешь разобраться в его правилах. Перед нами незащищенное перед надвигающимся Февралем население, они боятся, в ожидании суровых заморозков. И Февраль не только олицетворяет холод и упадок, но также Февраль это настоящий человек, устанавливающий свои варварские законы и ворующий детей. Наши главные герои, Таддеус и Селах, стараются изо всех сил противостоять холоду и тьме, защищая Бьянку, на 300й день Февраля они решают, что надо приступать к настоящим действиям и присоединяются к ополчению.

Наверно это книга не того жанра, который стоит рекомендовать каждому, но очень интересно, как каждый по-своему поймет образы, кроющиеся за метафоричным сюжетом. Лично в моем сердечке произведение нашло свой отклик. Я понимала его через призму происходящих изменений в устройстве нашей страны, а также в рамках всего мира с появлениями новых течений, которые затрагивают жизни абсолютно каждого. Чем глубже я погружалась в мир, сотканный автором, тем глубже повествование отзывалось в моем сердце. Я мерзла с героями и также хотела выйти на борьбу с Февралем, но не в качестве обиженной и оскорбленной холодом, а угнетенной общемировой ситуацией. Наверно за это я и люблю метафоричные романы)

#школа_сентябрь_2 (Задание№2 – вспоминаем 4 времени года)