Булат Галеев рецензии на книги
В юности своей, я очень любил музыкальную группу Nine Inch Nails. Нравился мне их механический, индустриальный звук, с перегруженными дисторшн-гитарами и бешеными перкуссиями. Одной из моих любимых песен у NIN остаётся Just Like You Imagined – гениальный в своей полифонической простоте инструментал, глубокий, нервный, сочащийся болью. На YouTube гуляет видео ужасного качества с редким живым исполнением этого трека группой в 2002 году. Лет десять назад я часто пересматривал его, оно мне очень нравилось. Где-то в районе 1:20, аккурат после наэлектризованного гитарного риффа, на выдохе, тогдашний клавишник группы – Чарли Клоузер, на протяжении буквально 15 секунд совершает некоторые манипуляции руками в воздухе около непонятного аппарата, извлекая из него потусторонние звуки. Позже я узнал, что этот непонятный аппарат называется терменвокс, а изобрёл его советский учёный Лев Термен. Эта документальная повесть – о нём.
Абсолютно забытый советский гений. Один из – что не отменяет его уникальности. Когда я начинал читать этот текст, я не ожидал, что его жизнь была настолько интересной. Лев Термен – это тонкий художник в теле инженера. Основной его работой были исследования в области физики, но душа постоянно требовала музыки. Постоянно… и не важно, что за окном – Первая мировая, Гражданская, Революции…в голове у него была своя революция – научно-техническая. Человек с бешеной самоотдачей, желанием работать и творить в любых условиях, с чётким пониманием, что и во имя чего он делает. Своё главное открытие – терменвокс он запатентовал уже в 1921 году. Это первый в мире электронный музыкальный инструмент. А ещё это первый в мире инструмент, который не требует извлечения звука, играя на терменвоксе, звуком необходимо лишь управлять.
Изобретение понравилось Ленину. По словам самого Л. С. Термена, Ильич даже сыграл на терменвоксе «Жаворонка» Глинки. Встреча с вождём изменила всю его жизнь. Начались стремительные взлёты и падения: бурная концертная деятельность, в том числе и за рубежом, где изобретателя ждал фурор, знакомство с богемой, огромное количество поклонников, лучшие концертные залы, крупные гонорары, затем – полная противоположность: возвращение в сталинский СССР, арест, ГУЛАГ, позже – работа над секретными оборонными проектами. Само его существование стало засекреченными, родные заочно давно похоронили его. Но смерть не входила в его планы. Свой искренне любимый Советский Союз он пережил на два года, умерев в 1993 году, в возрасте 97 лет. Конечно, глубоким стариком он оказался не нужен молодой и глупой России. Но он все ещё был интересен на западе, правда уже, скорее, в качестве реликвии.
Помимо терменвокса, Лев Сергеевич совершил ряд сенсационных открытий. Например, создал охранные системы для банков, гос. учреждений и частных лиц, а ещё, опережая самые смелые технические фантазии своих современников поэтов-футуристов, работал в 20-х годах над созданием телевизора.
«Советский Фауст» – это не только биография. В повести немало политики. Описаны трагические судьбы выдающихся учёных и деятелей культуры – современников Льва Термена, жизнь которых расплющилась под сталинским сапогом. Само название повести, отсылающее нас к Гёте, намекает на то, что Термен, подобно Фаусту, заключил сделку с дьяволом – с советской властью, у которой была целая коллекция таких вот «проданных» фаустовских душ.
Ближе к финалу, как мне кажется, автор уходит в необязательные дебри – в околофилософские отступления, и рассуждает о месте и времени, в котором жил Лев Термен. Судьбы Отечества, роль партии, воронок и репрессии – вот это вот всё. Почему рухнул СССР…и почему вообще был построен. И куда же без сослагательного наклонения, которого история, как все знают, не терпит? Но…без модного ныне осуждения – уже спасибо, да и рассуждения эти небанальны – даже любопытны, но всё равно – зачем смещать ракурс, который был выбран так удачно?
Книга составлена из статей, писем, воспоминаний современников и из живого общения с самим Львом Терменом. Несмотря на то, что автор этой повести – учёный-физик, написана она вполне живым, литературным языком. Наука появляется исключительно там, где это необходимо, например, в той части, где описывается принцип действия терменвокса, но и здесь без перегибов – всё понятно даже непосвященному.
